Проект 018. Смерть?
Шрифт:
Все версии можно разбить на три группы: идеологические, экономические и политические. Идеологический мотив можно отринуть сразу. Как было сказано, Рим не интересовался философией и богословием. Тем более до такой степени, чтобы тратить на это бюджет (организовать масштабные гонения — это совсем не дешевое удовольствие).
Если и случались гонения на тот или иной культ, они носили исключительно политический или экономический, иногда бытовой характер. Известна история любви юноши к знатной женщине, не ответившей ему взаимностью. Отчаявшись, юноша подкупил жрецов храма, чтобы они сказали женщине, будто сегодня ночью ей нужно прийти
Бытовой вариант тоже можно отбросить. Помыслить, что христианство триста лет создавало бытовые проблемы, — это нереально. Остаются экономика и политика. Но и от экономической версии тоже приходится отказаться. Не бывает в природе таких экономических проблем, решение которых затягивается на триста лет.
Остается последний вариант — политика. Рим ополчился на четвертую ветвь тогдашнего иудаизма по политическим соображениям. Длившиеся около трех веков гонения говорят об абсолютной несовместимости римской и христианской систем.
ГЛАВА 11. Политика
Чтобы увидеть эту несовместимость, рассмотрю обе системы. Начну с римской модели. Рим был авторитарным государством — к центральной детали крепятся все остальные. Эта система подобна дереву. Оно существует, пока существует ствол. Если ствол ослабевает, вся конструкция слабеет пропорционально стволу. Если ствол исчезает (сгниет, сгорит и прочее), как бы ни были прочны ветви, вся конструкция рушится.
Стволом имперской конструкции был правитель. Его авторитет был делом государственной важности. При республике и империи его величие охранял закон «Об оскорблении Величества». Само слово «величество» при республике означало власть государства, при империи — власть императора. Оскорбление величества считалось преступлением против государства. Наказанием чаще всего была смертная казнь.
Вся римская система была ориентирована на возвышение императора. Испанский поэт Эрнандо Акунья позже выразит этот принцип формулой: «Одна паства, один пастырь, одна вера, один властитель, один меч». Потом ее повторит Геббельс: «Один народ, одна империя, один вождь» («Ein volk, ein reich, ein ffihrer»).
Император имел статус Верховного Жреца — Pontifex Maximus Пантеона. Сейчас этот титул у Папы Римского — Pontifex Maximus Христа. Императора позиционировали не просто человеком. Он непременно был сыном Юпитера или иного божества, т. е. сам в силу такого родства был не человеком, а именно божеством в прямом смысле. Не образно, не понарошку, для формы и вида, а именно самым настоящим божеством во плоти.
Например, когда в лагере Аттилы, предводителе гуннов, между дипломатами двух стран зашел разговор о правителях, византийские послы сказали, что вождь — это человек, а император — божество. Поэтому их нельзя сравнивать. И гунны согласились…
В связи с этим авторитет императора культивировали в Римской империи так тщательно, как в армии культивируется авторитет командующего. Солдаты отдают ему честь и обращаются в установленном порядке. Если солдаты этого не делают, их наказывают.
Казалось бы, что особенного, если солдат обратился к командующему не по уставу? Не отдал
Но что такое армия? Это машина из людей. Ее дееспособность зависит от точности движения всех деталей. Чем сильнее разболтаны детали, тем меньше дееспособность всего механизма. Если люфт деталей становится ниже критического минимума, машина и вовсе становится недееспособной. Теперь это просто куча бесполезных частей.
Абсолютно то же самое происходит с армией, если дисциплина солдат опускается ниже допустимого. Отлаженный воинский механизм превращается в толпу вооруженных мужиков, опасных как для самих себя, так и для окружающих.
Устав для армии — это документ, где описан алгоритм работы машины. Нарушение устава есть разбалтывание машины. Чем меньше положение деталей соответствует чертежу, тем ниже качество машины. После определенного минимума машина превращается в бессмысленное скопище деталей, зачем-то связанных между собой в единую кучу. Если нет силы, способной навести порядок — все детали поставить на свое место и заставить их двигаться так, как предписывает Устав, куча обречена разложиться.
В империи действует точно такой же принцип. Если подданные не будут оказывать должного почтения центральной детали системы, она попросту развалится. Сначала она начнет слабеть. На это обязательно отреагируют соседи. Начнется внешнее давление. Оно будет продолжаться, пока империя не продемонстрирует готовность защищаться. Если этого не произойдет, давление будет увеличиваться.
Планету можно сравнить с комнатой, заполненной надутыми шарами. Если в каком-то шарике давление начинает падать, соседние шары, в которых сохранилось прежнее давление, начинают сдавливать сдувшегося соседа. Они будут давить его, пока не займут его пространство полностью. Это закон природы, а не желание отдельных фигур.
Усиливающееся внешнее давление на слабеющую империю обязательно породит внутреннюю нестабильность. Нарастающий хаос спровоцирует, минимум, гражданскую войну. Неизбежна агрессия соседей. Не важно, насколько будет благовиден предлог, под которым произойдет агрессия. Важно, что агрессия неизбежна.
Внутренние и внешние разрушительные процессы гарантируют гибель миллионов невинных людей. Избежать этого есть только один способ — быть сильным. Сильным, значит, соответствовать своей природе.
Если конструкция построена на принципе дерева, центральная задача — сохранение величества главной детали. Ей должны подчиняться и согласовываться остальные задачи. Если ствол сгниет, истончится, сломается и прочее, ветви тут же опадут. Гармоничная структура мгновенно по историческим меркам превратится в хаотичную кучу.
Если социальная конструкция построена на принципе корзинки, где нет центральной детали, все прутики равны и сплетены между собой, утрата любого «прутика» не грозит крахом. Система разрушается только при потере критической массы «прутиков».
Концепция безопасности каждой системы — охрана своей природы. Безопасность системы «корзинка» зависит от равенства деталей. Поэтому республика (res — дело, publica — общее, то есть общее дело) ревностно следит, чтобы никакой «прутик» не набрал лишний вес. Если прутик превратится в ствол, «корзинка» станет «деревом» и все рухнет.