Проект «Белый Слон»

Томилов Константин

–Жанна Валерьевна, ну зачем, Вы, вот так? Вы же - интеллигентная, образованная девушка…, – начал было Алексей Петрович, тактично-вежливым голосом. Пристально вглядевшаяся в него следователь, сразу, как-то обречённо, сникла:

–Ладно. Хорошо. Я поняла. Можете быть свободны. Сейчас я только выпишу пропуск, а вы пока, – кивнула она стоящему у двери сержанту, – подождите в коридоре.

"Ох, ёлки-палки, почти двенадцать, сейчас пока всё закончится, да домой "пешкодралом" дотопаешь, перекусить бы, хоть мало-мало, надо бы…, вечернее правило, по ходу в ночное превращается…", – Алексей посмотрев на светящие зелёными палочками часы, висящие над окошком дежурной части, покосился на стоящего рядом конвойного. Старший сержант стоя прислонившись спиной к стене, заложив руки за спину, слегка подрыгивал, то одной, то другой ногой: "Устал парень, ему б присесть, чайку в дежурке похлебать, с соработниками позубоскалить, потом вместе со всеми на перекур выйдя, смачно "облапать" взглядом Жанну Валерьевну, когда она уезжать домой, в конце концов, соберётся".

В коридоре послышалось энергичное цоканье каблучков. Вынырнувшая из-за угла старший лейтенант, притормозив, чуть склонив голову, посмотрела сначала на устало поникшего, не обращающего на неё внимания, Алексея Петровича, потом вскинув взгляд на вытянувшегося по стойке смирно сержанта, резюмировала:

–Я щас! Только документы у дежурного подпишу и все свободны!

Изящно обрулив, стоящего у самой "вертушки", экипированного по-боевому омоновца, резко остановилась и оглянулась. Осклабившийся было ей вслед, (пытающийся заглянуть под юбку кобель), омоновец дёрнулся, как от удара хлыстом, и торопливо отвернулся. Удовлетворённо хмыкнув, девушка, чуть ли не пританцовывая скрылась в полутьме дремлющего райотдела. Спустя буквально пять минут снова послышалось торопливо-частое цоканье: "Ох, Господи, сколько же в ней энергии и жизни! Вся как, только что созревшая, молодая кобылка, скачущая задрав хвост, не знающая куда девать свои силы. Глаза тоже…, чёрные-чёрные, как непроглядная ночь…, как у лошадей, кажется – что белков почти не видно, черты лица такие мягкие, правильные, чисто русские, а глаза и волосы, как у исконной еврейки…, надо же как…, и для кого так Господь "постарался"? Вот уж повезёт её мужу, хотя это как сказать…, запредельно красивая, да ещё и умница, трудно ей будет ровню для себя найти…" – проводил взглядом, "проскакавшую" в свой кабинет, следователя, Алексей Петрович.

–Ухажёров у неё наверное тут, тьма тьмущая, – покосился на вновь расслабленно раскорячившегося сержанта. Разглядывающий грязный, затоптанный, пол сержант иронично хмыкнул:

–Ага, чичас! Нема дурных! Она тут, в первую же неделю, одному подполу руку сломала, а там бычара, – кивнул на стоящего, у входа во внутреннюю часть РОВД, омоновца, – похлеще этого…

–Подожди, подожди, – встревоженно выпрямился сидящий на скамейке Алексей, – ведь это же – служебное…

–Да нихрена ей за это, ничего не было, – с готовностью "потянулся" к нему "свой пацан", одного взгляда глаза в глаза было достаточно, чтобы понять кто есть кто, – обставили короче всё, как будто он сам упал…

–А он, вроде бы, как бы, и падать правильно не умеет, – тихо рассмеялся Алексей Петрович.

–Ну да! Вроде как! – совсем "возбудился" рыженький, веснушчатый пацанчик, – мы вот, с пацанами, до сих пор спорим, да как так-то, ведь она его, в два раза, легче по весу. Ну как? Это ж только в сказках голливудских…

–Бывает, братишка, правда бывает, я тебе говорю…, – увесисто аргументировал Алексей глядя прямо в серо-зелёные, доверчиво лупающие глаза.

–Сплетничаете? – серебряным колокольчиком звякнул сзади девичий голосок. Алексей Петрович торопливо отвернулся от испуганно вспрянувшего сержанта: "Как она? Ага переобулась, туфли мягкие, без каблуков, значит на машине, на своей, домой поедет, ну само собой, у такой дивчины, своё "точило" должно быть, туфельки-то, вон у "золушки"…, мать честная! Сколько ж такие стоят?!"

–Ага…, ну, ну, – мурлыкнула "кошечка", уронив портфель на скамейку рядом с Алексеем Петровичем и застёгивая, накинутое наспех, кашемировое пальтишко. Деловито, выхватив из портфеля и отдавая сержанту какую-то бумажку:

–Всё, Саша, ты свободен, это отдашь старшему по смене, – повернувшись с трудом поднимающемуся со скамейки Алексею, – а, Вы, пока меня подождите, я, Вас, домой подвезу… И не спорьте со мной! – взвился под потолок командный голосок.

Стоящий за её спиной, собиравшийся было уходить, старший сержант, поймав взгляд Алексея Петровича, умоляюще вскинул вверх руки, жестикулируя как сдающийся в плен "фриц".

–Хорошо. Как скажете…, Жанна Валерьевна…, – тяжело мотнул башкой, еле держащийся на ногах "старый мерин".

–Вот так-то лучше, – удовлетворённо учительским голосом завершив "воспитательную беседу", впорхнула в дежурную часть. Молниеносно что-то отдавая, и в чём-то расписываясь, успевая о чём-то радостно щебетать с совсем уже старым, каким-то помятым капитаном: "Что, неужели уж совсем работать некому, дядьке уж давным-давно пора на пенсию. Да знаю, знаю, вижу уже, не совсем слепой", – ответил Алексей на сочувственный взгляд "стрелянного воробья", делающего вид, что внимательно слушает, что-то ему "втирающую" девчушку, – "и не совсем дурак, как кажется, понимаю, что "попал" я, "попал по полной программе"… О, Господи, мой Господи! Помилуй и Спаси! Помоги мне из этого выпутаться, не сумею я сам, не смогу…"

–Получайте свои личные вещи, расписывайтесь и на выход, – выскочившая из дежурной части "расследовательница", пританцовывала, как удерживаемая за узды, готовая сорваться в галоп.

–Здесь не всё, – прервал Алесей Петрович монотонное бормотание "стрелянного воробья".

–А? Что такое? Чего не хватает? —поддельно-неискренне удивилась "хитрая лисичка", слегка смутившись под укоризненными взглядами Алексея и старого капитана, заюлила, – ах, это…, ну знаете, всё-таки странный запах от них, я решила их на экспертизу, а то мало ли что…, вот, – ткнула пальчиком с аккуратно-коротко подстриженным ноготком, в опись, – бусы женские, деревянные, светло-бежевые, одна штука…, да не беспокойтесь, Вы, Алексей Петрович, два-три дня и я их Вам отдам…, а, что? – тон голоска сменился на издевательски-сочувственный, – трудно, Вам, без них будет? Больше никаких других украшений нет? Нечего будет на шею одеть?

–Жанна Валерьевна, – снова подчёркнуто интеллигентно-вежливым тоном начал Алексей, – вы же прекрасно знаете – для чего нужны чётки…

Скривившись, как от горькой микстуры, девушка нетерпеливым жестом прервала Алексея Петровича и рванулась к выходу. Как заарканенный пленник, пожилой мужик потянулся за ней.

"Ух, на улице то – как хорошо! И дождь закончился…, так, девушка-красавица, на чём же, Вы, меня прокатить хотите?" Пискнула сигнализация. "Ну, канешна! Белый "крузак"! Ну, кто бы сомневался!" Машинально глянув на передок авто: "Оба-на! А номерочки то! Ну, Лёха…, держись, Лёха, изо всех сил держись!"

Запрыгнувшая, как на коня, в машину Жанночка, приоткрыла дверцу и привстав, вытянувшись наружу, посмотрела на быковато топчущегося перед капотом "старого пердуна":

–Ну, хватит уже "тормозить" то, ну, садитесь уже, да поехали, – раздражённо захлопнула дверку машины.

–Ты смотри какая, понукает она, не запрягла, а уже понукает, – еле слышно пробормотал себе под нос Алексей Петрович, подходя к правой задней двери и открывая её.

–Нет, нет, нет, – категорично скомандовала офицер милиции, – сюда.

Аккуратно захлопнув заднюю, Алексей подошёл к уже открытой передней двери джипа: "Вот "шило то в заднице" у неё, ну неугомонная, ладно хоть до дома здесь минут пять ехать, а то ж такая любого "укатает", ну блин…"

–А, что, Вы, там, когда к машине подходили, себе под нос бормотали? – поинтересовалась "любопытная варвара", вся неспокойно крутясь, подпрыгивая на сиденье.

"Да ещё и глазастая, чтоб тебя, этож надо, как в темноте разглядеть умудрилась, что у меня губы шевелятся, что, как у кошки, зрение, что ли?"