Проект Эрешкигаль
Шрифт:
Немного подумав, Витька встал из-за стола, прошелся до стены дома, где были сложены рюкзаки и вытащил из их горы один, совершенно не отличающийся от остальных. Только на краю, у самого донышка болталась кружка на карабине.
Парень ловко отстегнул посуду и протянул мне. А я вдруг в едва наступающих потемках приметила кое-что более полезное:
– А ну-ка дай мне рюкзак на минутку.
Парень с непроницаемым лицом продолжил держать перед собой кружку, а прочую поклажу отвел вправо, не приближая ко мне.
– Да мне на фиг ничего не нужно лишнего, –
– Отдай уже ей рюкзак, – нервно приказал Мишка и фыркнул. – Иначе мы никогда тут не разберемся. А уже и вправду комары пошли, сожрут нас еще.
Помедлив, длинноволосый отдал мне рюкзак. Он оказался массивным, тяжелым, но главное прочным и с заметной трубочкой, выведенной по правой лямке. Значит, глаз меня не подвел.
Я поставила его на стол и принялась искать отсек, куда Луншин догадался спрятать гидратор. Руки помнили лучше, чем голова. Оттого скоро нашлось все необходимое – и карман, и петля для трубочки, и сам гидратор, в котором плескалось около литра воды.
– Отлично, то, что надо, – я ловко соскочила с лавки и направилась к дому, бросив своим гостям. – У вас есть десять минут, чтобы решить, кто мне расскажет причину вашего визита. А если так и не захотите ничего выкладывать, то выход там, – рука метнулась в сторону многострадальной малины. – Не потеряетесь.
В доме уже стоял легкий сумрак – солнце в окна почти не попадало. А потому стены принялись отпускать остатки тепла, остужая единственное помещение. Видать, придется растопить печь раньше времени, чтобы наш пациент не помер от переохлаждения.
Но для начала я решила проверить его бессознательное состояние. Сергей лежал на лавке в том же положении, в каком мы его сюда принесли. Губы стали едва розовыми, кожа перестала отдавать оттенками свеженькой побелки. Все-таки какой-то результат мои манипуляции дали. Уже приятно, хотя куда приятнее, чтобы они никогда сюда не приходили.
Веки бедолаги едва подрагивали, и можно было бы решить, что он притворяется. Но дыхание все еще рванное, даже с едва слышимой хрипотцой. Да и губы оказались совершенно сухими, с белесой коркой.
– Мда, дружочек, – присев рядом с Луншиным, произнесла я, надавила на трубку гидратора и дождалась, когда появится пара капель. – Не повезло тебе с отрядом, – немного подумав, приложив воду к губам пациента, добавила. – И условиями. Уж извини, но тут вообще ничего не работает. Судя по всему, даже головы у твоих ребят, – капли молниеносно впитались, я двумя пальцами приоткрыла рот и капнула внутрь, дождалась, когда он непроизвольно глотнет, и встала, оставив гидратор лежать рядом. – Но ты не переживай. Тебя они точно не оставят. А завтра посмотрим, чем еще можно тебе помочь, -моя ладонь ловко прошлась по лбу, на губах заиграла улыбка облегчения. – По крайней мере, жара у тебя нет. Так что выкарабкаешься. Думаю, ты и не в такие передряги попадал.
Так много я давно не говорила. Ни с ошалевшим медведем, случайно забредшим ко мне в гости, ни с наглым барсуком,
Даже как-то странно нарушать привычную тут тишину. Но эти бравые ребятки точно не умеют читать мысли. Так что молчать дальше не имело никакого смысла.
Я прошлась до печки, закинула туда несколько сухих поленьев, дождалась, когда спичка опалит краешек и огонь начнет свою вечернюю трапезу, а после встала, накинула на плечи старенький вязаный кардиган и вышла «в люди».
Не услышав моих шагов, бойцы продолжали свой тихий спор. Оказывается, несмотря на инструктаж и объявление моей персоны, как сверхопасной, только Прокофьев до сих пор сопротивлялся рассказывать, что происходит сейчас в мире. Остальные же убедительно шипели, что без меня им никак нельзя возвращаться.
Аргументов «за» оказалось больше и вскоре они сломили Мишкину оборону.
Дождавшись, когда его плечи чуть опадут, а голова согласно кивнет, я вышла к ним, сев напротив и выжидающе глядя в глаза каждого гостя.
– Что вы знаете о племенах Дасья, облюбовавших наши восточные границы? – долго раздумывая, с чего начать, спросил Прокофьев.
По его виду можно было точно сказать, что и этот вопрос дался ему тяжело. Пришлось снова подлить чаю всей пятерке, а после согласиться отдать остатки варенья, чтобы подсластить сложившуюся ситуацию.
В надвигающихся сумерках, наступающих в этих местах резко и внезапно, парень казался бледноватым, каким-то болезненным. Прочие выглядели куда лучше. Видать из-за того, что сильно посмурнели от одного упоминания кочевников в разговоре.
– А разве они так и не объединились в государство под точно таким же названием? – уточнила я, не очень-то и понимая, к чему ведет Мишка.
Парень удивленно поглядел на меня, прикинул что-то в голове и согласно кивнул:
– Верно, десять лет назад. Мне казалось, что вы не следите за обстановкой в мире.
– Я здесь живу только семь лет, – с насмешкой возразила я. – Или ты думаешь, что меня тут ребенком оставили?
Прокофьев переглянулся с Витькой, потом с Хвостиком, но те отрицательно покачали головой. Из чего пришлось сделать единственный вывод:
– Вы обо мне ничего не знаете.
Лица бравых ребят залились краской, которая неплохо бы осветила мой участок даже в самую темную ночь.
Я не удержалась и рассмеялась над ними:
– Ладно, не тушуйтесь. Не удивлюсь, если вас даже не предупредили, кого вы тут вообще встретите. В любом случае, возвращаясь к твоему вопросу – Дасья обитают на востоке континента, держатся небольшими племенами и перемещают свои становища четыре раза в год, в зависимости от сезона. Они достаточно воинственны, неплохо справляются со скотиной, но ничего не смыслят в технологиях. Поэтому у них до сих пор средневековье в наше-то время. Что мне еще нужно о них знать?