Проект «Геката»

Токацин

— Очень быстрая работа, Гедимин, — с одобрением сказал Ассархаддон, присаживаясь за общий стол. — Можно даже сказать — молниеносная.

Гедимин услышал сбоку тихий шелестящий вздох — Константин, сидящий рядом, не удержался от сдавленного шипения, и его локоть дёрнулся к боку Гедимина, но остановился на полпути. «А я при чём?!» — раздражённо сощурился ремонтник. «Ассархаддона пусть пинает.»

— Ничего сложного, — сказал он вслух. — Ядерную бомбу разработали два с половиной века назад.

— Конечно, — кивнул Ассархаддон. — Ничего сложного. Если не считать… Чем, вы говорите, ограничена мощность «Теггара»?

Гедимин посмотрел на свои ладони и переплёл пальцы.

— Практически ничем, — тихо сказал он, с трудом веря в свои же слова. — Энергия распада… Её слишком много. Не может быть такого дефекта массы. Я не понимаю, откуда она берётся.

Куратор еле слышно хмыкнул.

— Не первая загадка ирренция, не так ли? Я сам жалею, что у нас никогда нет времени на фундаментальные исследования. Узнать природу омикрон- и сигма-квантов, механизм самопроизвольного синтеза… Даже по моей части слишком много неразгаданных загадок. Ну что ж… Возможно, мы ещё вернёмся к ним в мирное время.

Гедимин вздрогнул и медленно поднял на него взгляд потемневших глаз.

— Мирное время? — повторил он. — Тебе же нравится война.

Куратор покачал головой.

— Мне? — он испустил негромкий смешок. — Мне нравится познание, Гедимин. Так же, как и вам. У нас будет много времени на это после победы. Научные институты по всем областям знания, поиск одарённых сарматов, поощрение научных склонностей… Может быть, вы возглавите огромную физическую лабораторию. Но сейчас — вернёмся к «Теггару». Сильная ударная волна — это великолепно. Однако я настаиваю на том, чтобы омикрон-всплеск составлял не менее трети выделенной энергии. Именно в нём уникальность ирренциевого оружия. И я надеюсь, что вы её сохраните.

Гедимин кивнул и потянулся к передатчику. У него были наработки по «Теггару» и «Гельту», последние несколько дней он только ими и занимался, — но каждый раз, когда он прикасался к экрану, его передёргивало. «Выжженная планета,» — подумал он, прежде чем усилием воли переключить поток мыслей. «Зачем им выжженная планета?!»

01 августа 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»

— Всего-то пара лишних миллисекунд до разлёта — и такая разница, — Линкен шумно выдохнул в респиратор. — Нет, мне на атомщика не выучиться. Как ты до такого додумался?!

Константин, развернувший было на экране полузаполненные таблицы каких-то расчётов, резко обернулся и фыркнул.

— Линкен, настрой коммутатор! Гедимина я не слышу, один ты орёшь мне в уши!

Сармат, уже в третий раз измеряющий шагами расстояние от стены до стены, повернулся к нему и ухмыльнулся.

— Ты тоже нам понадобишься, Константин. Погоди зарываться в цифры.

— Нет, не понадоблюсь, — отрезал северянин, отворачиваясь к экрану. — Мне хватит расчётов по «Гельту» и «Теггару». Чем мог, я тебе помог, дальше — вдвоём с Гедимином. У него интуиция, он у нас гений…

Его фразу прервал короткий гудок. Над входной дверью мигали светодиоды — кто-то ждал, что ему откроют.

— Хольгер, — шумно вздохнул Линкен, опуская рычаг на двери. — Теперь все в сборе. Атомщик, подожди.

Гедимин, решивший, что о нём все забыли, и он может вернуться в «грязный» отсек, остановился и удивлённо мигнул.

— Зачем тебе Хольгер?

За его спиной весело хмыкнули.

— Уж наверное, не для дружеского общения! Гедимин, а я и не знал, что тебе мешаю…

Сармат уткнулся взглядом в пол.

— У тебя же своя работа, — пробормотал он. — Ты что-то делаешь для Исгельта. Над чем вы там работаете?

— Неважно, — отмахнулся Хольгер, войдя в отсек. — Линкен, так какого рода помощь тебе нужна?

Взрывник подошёл к свободному телекомпу и вытянул голографический экран на середину комнаты. Перед сарматами возникла объёмная схема устройства, состоящего из четырёх частей, — что-то вроде усложнённого «Теггара» с дублирующими зарядами.

— Я назвал её «Та-сунгар», — сказал Линкен, безуспешно скрывая волнение. — Идея моя, а Константин помог с чертежом.

Гедимин мигнул.

— Ты сам сконструировал… — не договорив, он провёл пальцем по чертежу и остановил его в одном из узлов. — Одновременная детонация? Ты хочешь добиться скрещивания потоков?

Линкен закивал, расплываясь в довольной ухмылке.

— Сразу догадался! Да! Тут будет четыре потока, и все они пересекутся. Много-много маленьких интенсивных лучей. Много микропроколов. И некому будет следить, чтобы они все ушли в вакуум.

Он ухмыльнулся так широко, что пришлось сощуриться — шрам выполз из-под респиратора и уткнулся в нижнее веко.

— Тысячи проколов. Много вещества на той стороне. А потом они все схлопнутся…

Он ударил кулаком о кулак. Константин за телекомпом вздрогнул и повернулся к сарматам, сердито щурясь и прижимая ладонь к области уха.

— Лиск!

Гедимин покосился на Хольгера. Тот задумчиво смотрел на чертёж и шевелил пальцами, то ли что-то подсчитывая, то ли строя простейшую схему.

— Тысячи проколов, — пробормотал он и криво усмехнулся. — Линкен, тебе мало мощности «Теггара»? Её же можно наращивать дальше, вот Константин…

Линкен нетерпеливым жестом прервал его фразу.

— Я знаю, атомщик. Можно сделать бомбы такие и сякие… Помнишь, мы с тобой смотрели мартышечью фантастику? Про корабль, одним выстрелом уничтожающий планету?

Он придвинулся к сармату почти вплотную и крепко вцепился в его плечо.

— Я хочу себе такой же, атомщик. Бомбу, взрывающую планеты. Чтобы никто не мог сопротивляться.

— Лиск! — Гедимин отшвырнул сармата и сам шагнул назад. Линкен пошатнулся, не сразу нашёл равновесие, — он не ожидал такого толчка и теперь удивлённо мигал.