Проект «Геката»

Токацин

Гедимин вздрогнул.

— Почему? Там же есть ирренциевая руда. В горах. И грунтовые воды должны вымывать её. Почему тогда…

Ассархаддон пожал плечами.

— Пока неизвестно. Однако все организмы, на которых мы ставили опыты, очень быстро погибали. Вся флора и фауна Ириена устойчива к омикрон-облучению и тяжёлым металлам, но на Кагете… Такое ощущение, что жизнь на Кагете эволюционировала в отсутствие ирренция. Что он появился там ненамного раньше, чем на Земле.

— Появился недавно? В рудах? — Гедимин недоверчиво сощурился. — Это же не почвенный слой. Хотя… Это урановая руда. Уран и торий…

Он задумчиво посмотрел на свою ладонь, вспоминая тяжесть урановой сферы.

— Ничего не могу сказать, — вздохнул Ассархаддон, выпуская в бассейн очередное животное с несимметричным туловищем и пятью глазами. — Надо будет проследить за почвенными водами. Где-то они выходят на поверхность. Интересно, что там происходит с биосферой.

Гедимин встряхнул головой, отгоняя странные мысли, и вспомнил, о чём он хотел спросить.

— На Кагете уже добывают ирренций? Развернули сольвентные установки?

— Да, скоро вы получите этот металл, — кивнул Ассархаддон. — Счёт уже идёт на десятки килограммов. Руда беднее, чем на Ириене, но добыча идёт. Ну что, продолжите изучение биосферы Кагета, или вам уже наскучило?

Гедимин мигнул.

— Я пойду, — сказал он, отворачиваясь от копошащейся жижи в бассейне. — Интересные существа. Но слишком мелкие.

Ассархаддон едва заметно усмехнулся.

— Они так и не обзавелись внутренним скелетом. А это ограничивает рост… Ладно, можете идти. Завтра вас отведут в медотсек.

Гедимин развернулся к нему.

— Зачем?

— Два-три дня в автоклаве не помешают перед решающим рывком, — Ассархаддон смотрел на него с лёгкой усмешкой. — Реактор, Гедимин. С первого числа вы приступаете к работе.

01 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Механический захват, установленный на краю бассейна-хранилища, оказался неожиданно лёгким — Гедимин, разглядывая его, случайно прикоснулся к нему, и агрегат отъехал на полметра. Сармат удивлённо мигнул, вернул его на прежнее место — механизм, и в самом деле, был почти невесомым. В нём почти не было металла — преимущественно радиостойкие фрилы, рилкар и немного флии. Гедимин посмотрел на противовес, тронул его пальцем — агрегат снова качнулся — и еле слышно хмыкнул. «Почти как в Нью-Кетцале. Такое же устройство. Только я стал сильнее.»

Бассейн, прикрытый серебристыми пластинами, занимал две трети отсека. В нём сейчас не было ничего — только выгородки из рилкара, проложенного флиевой фольгой, специальные разделители для защиты будущих топливных сборок. Гедимин сам настоял на их сооружении и на том, чтобы их не пытались заменить защитным полем. В отсеке не было ни одного «арктуса», за исключением установленного в шлюзе у входного люка. Здесь вообще не было никакой автоматики — только простейшие механизмы из материалов, неуязвимых для омикрон-излучения, и то всего три — захват над бассейном, примитивный кран над экспериментальным стендом и плита из двух пластов рилкара и трёхмиллиметровой ипроновой прокладки, опускающаяся по движению рычага между стендом и бассейном.

— Зря отказался от генераторов, — сказал Константин, недовольно щурясь; он вошёл в третий отсек вместе с Гедимином и разглядывал оборудование с явным неодобрением, но до сих пор молчал. — У Лиска они есть. Гасят энергию взрыва. Думаешь, тебе не понадобится?

Гедимин пожал плечами.

— Тут генераторы бесполезны. Линкен работает с сильными, но мгновенными вспышками. Я — с более слабым, но постоянным излучением. Ни один генератор не продержится и двух суток.

Константин покачал головой, провёл пальцем по ребру ипроновой плиты, выступающей из потолка, и снова повернулся к Гедимину.

— А на голову не свалится?

— Шлем выдержит, — отозвался сармат, поднимаясь на платформу экспериментального стенда. Реактор предполагалось собирать здесь. Сейчас тут не было ничего, кроме нависшего над стендом крана. Гедимин посмотрел на него и хмыкнул. «Понадобится. Но нескоро.»

— Чего ухмыляешься? — настороженно спросил Константин.

— Так. Давно не собирал механизмы с нуля… — Гедимин повернулся к пустому бассейну и едва заметно усмехнулся. Можно было обойтись без воды — ирренций слабо нагревался, даже во время цепной реакции, но на воздухе он не так красиво светился…

— И лучше бы ты к этому не возвращался, — пробормотал Константин, оглядываясь на массивные гермоворота. — У тебя тут будет десять критических масс, самое меньшее, а одной достаточно, чтобы разнести два отсека и половину третьего.

— Я не собираюсь делать бомбу, — отозвался Гедимин. — Боишься — уходи.

Константин фыркнул.

— С радостью — и давно бы. Но мне приказывает Ассархаддон, а не ты. И, к сожалению, не здравый смысл. Так что с роторами?

Гедимин снова пожал плечами.

— Ещё не обсчитал? Вроде бы простая конструкция.

— Дурацкая конструкция, — буркнул Константин. — Окружать реактор быстро вращающимися массивными элементами… Одному из них достаточно сместиться, и всю установку сметёт.

— Нам надо собрать максимум излучения, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь. — Иначе в реакторе вообще нет смысла. Сам знаешь — несколько тысяч кьюгенов не перенаправит никакой экран. Поэтому приёмники — по всему периметру. Возможно, в два ряда.

Константин резко повернулся к нему, посмотрел в глаза и сердито сощурился.

— Так что будет, если один из них наклонится? Или треснет от быстрого вращения, перегрева или лучевой деформации? Мы не знаем наверняка, возможна она или нет. Никто ещё не проверял ферк под таким интенсивным облучением!

— Проверим, — коротко ответил Гедимин.

Он подошёл к захвату, установленному на краю бассейна, положил руку на рычаг и еле слышно хмыкнул. «Первая сборка — девять килограммов вместе с хвостовиками. Да, без машины тут не обойтись…»

Его броня негромко загудела. Константин дождался, пока сармат к нему повернётся, и снова постучал по его скафандру. В этот раз звук был громче.