Проект «Геката»
Шрифт:
— Вот тебе в компанию, сармат. Это был второй акт пьесы, — сказала самка. — И, мне кажется, пора писать финальный — «Изгнание Уотерса».
Гедимин снова мигнул. «Надо же было влезть в чужие традиции,» — сердито думал он.
— Его уже побили, — буркнул он. — Больше не надо. Ни бить, ни убивать.
Вокруг зафыркали.
— У тебя странные вещи в голове, теск, — сказал Торнтон. — Кто его убьёт?!
— Ещё сидеть за него, — пробормотал кто-то в толпе. — И так вчера ругались с копами…
Гедимин уже устал мигать — и вообще устал и чувствовал себя идиотом.
— Из-за чего? — спросил он, повернувшись на голос. Торнтон хмыкнул.
— Из-за фингала под глазом Уотерса, разумеется. Он очень громко орёт, когда чует опасность.
— Он сказал, что никто не заступается за тесков, — мрачно сказал Гедимин, глядя на флиппер. Это устройство, по крайней мере, было осязаемым и понятным до последней детали…
— А ты добряк, — вздохнул Лю, хлопнув сармата по локтю. — Жаль, что теск. Механик, да? Тебя мы взяли бы. Хорошие механики наперечёт.
Гедимин скользнул взглядом по машинам в ангаре и кивнул.
— Я пойду, — сказал он. — Глупо вышло.
— Да нет, ты ещё из умных, — сказал владелец взломанного холодильника, отложив ветошь. — Я в драку сразу полез.
Вокруг снова послышались смешки.
— Да, с тобой нам повезло, — сказал Торнтон, смерив сармата взглядом с макушки до ступней. — Хорошая броня. С пневмоприводами?
— Сам ношу, — отозвался Гедимин, разворачиваясь к выходу. — Пусть твой друг быстро вылечится.
С ним попрощались нестройно, но очень вежливо. Самка с кинетикой поднесла руку к шлему и криво ухмыльнулась, проводив сармата задумчивым взглядом. Он вышел на улицу, сел на ближайшую скамью и тяжело вздохнул. «А Маккензи, оказывается, был прав… Глупо вышло. На редкость по-идиотски. Не твоё это дело, Гедимин. Займись лучше реактором.»
Часть 16. 07.06–30.12.29. Луна, кратер Пири, город Кларк — лунный рейд, корабль «Мийяфьоси»
07 июня 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Гедимин погасил фонарь. Ирренциевая пыль светилась из-под сдвинутой крышки контейнера холодной зеленью, свет дрожал на бронированных пальцах. Сармат занёс руку над сияющим порошком и почувствовал слабое тепло. «Фантом,» — промелькнуло в голове. «Эта смесь так не греется.»
За спиной сармата зашипел, приоткрываясь, массивный люк. Вспыхнул фонарь, и тут же раздался возмущённый возглас. Гедимин, не оглядываясь, шагнул в сторону, и Кенен, прицелившийся схватить его за руку, ударил ладонью по краю контейнера и громко выругался.
— Да не трогаю я твой ирренций, — проворчал ремонтник, на всякий случай придерживая ёмкость. Она была тяжёлой, надёжно принайтованной и навряд ли перевернулась бы, но Гедимин хотел исключить любую случайность.
— Спасибо и на этом, — отозвался Кенен, потирая ушибленную ладонь. — Что ты тут делаешь, Джед?
— Думаю, — медленно проговорил сармат, глядя на зелёное свечение. — Красиво… Что у вас там за проект? Ты рассказывал, но я, видимо, прослушал.
— Да-да, понимаю, — отмахнулся Кенен. — Нехватка радиации, смерть друзей, злые макаки… Мне повторить несложно. Я сам знаю не всё. Главные сидят на Земле. Ни имён, ни мест называть не буду — себе дороже. Проектов там несколько. Говорят, что хотят возродить сарматскую науку и утереть нос приматам. От затеи, я сказал бы, пахнет Ассархаддоном, но он вроде как помер… и размах не тот.
— К делу, — ровным голосом поторопил его Гедимин. — Наш проект какой?
— «Заражение», — послушно ответил Кенен. — Я делаю ирренций, связной его забирает и везёт на Землю. Или грабит мианийский крейсер, добывает ирренций и везёт на Землю. Или…
— Для чего? — перебил его сармат. — Что они делают с металлом?
Кенен пожал плечами.
— То ли взрывают, то ли распыляют. Связной говорил слова «самопроизвольный синтез» и упоминал Хольгера. Тебе это что-нибудь сказало?
Гедимин вздрогнул и резко повернулся к командиру.
— Они хотят разжечь самопроизвольный синтез?! Мать моя колба, что за идиоты… Мало им того ирренция, что мы повсюду навзрывали? Если синтез возможен, он уже идёт!
Кенен осторожно похлопал его по локтю.
— Тихо, Джед. Не пугай меня, тут и так нервы на пределе. Мианийцы заявили, что заражённые территории должны быть вычищены. Там, где вы взрывали, разлиты тонны меи. Многие области уже дезактивированы, за другими следят. Синтез не пошёл. Как думаешь, почему?
Гедимин на секунду удивился такому вопросу, но мысли уже развернулись в предложенное русло.
— Лёгкие элементы, — задумчиво сказал он. — В верхних слоях — в основном лёгкие. Чтобы пошёл синтез, нужно много ирренция и много времени. Разве что облучённые конструкции… Но их, наверное, вывезли первыми.
Кенен закивал. Вид у него был предельно серьёзный. «Будто что-то понял,» — невесело усмехнулся про себя Гедимин. «А вопрос действительно интересный. Я бы пособирал данные в облучённых областях. Может, мианийцы и собирают? У них там был Ириен…»
— Тогда распылять нужно… — сармат задумчиво сощурился на прикрытый контейнер. — Вблизи урано-ториевых руд. Заражать рудные жилы. В том же Ураниуме…
Гедимину представилась сольвентная установка, вместо выщелачивающего раствора закачивающая в пласты гидрокарбонат ирренция, и слабо светящийся раствор, въедающийся в мельчайшие поры и трещины, оставленные сольвентом. «Самопроизвольный синтез,» — повторил он про себя. «Самовоспроизводящиеся руды. Может, и взлетит. На Ириене получилось…»
— Как по-мианийски «ирренций»? — неожиданно для себя самого спросил он.
— «Ирьен фьеси», — немедленно ответил Кенен, и сармат снова удивился его познаниям. «Ирьен? Значит, это было мианийское название?» — подумал он. «Ладно, теперь ясно, что надо искать. Ирьен фьеси…»