Проект «Геката»

Токацин

…«Разрозненные остатки группировки «чистых» отступили от гетто Окампо, столкновения в Хисаре продолжаются. Гетто Кумаси сообщило о шестнадцати погибших и тридцати одном раненом, сведений о потерях среди нападавших пока нет. «Пустырь завален трупами,» — сообщает источник, пожелавший остаться неизвестным. «По всем улицам от гетто тянутся кровавые следы. Ни одного мёртвого теска я не видел.» Федеральные войска, стянутые под купол Кумаси, оцепили гетто и патрулируют окрестности. Совет безопасности опроверг сведения о высланном в Кумаси крейсере. «Северяне справятся своими силами,» — прокомментировал наш информатор в Совете. «Но с тесками надо что-то делать. Люди недовольны, что их притесняют, а сарматы живут на всём готовом.» Реакция представителей Мианы на события в Окампо, Кумаси и Хисаре пока неизвестна.»

Гедимин и Иджес растерянно переглянулись. «Опять,» — ремонтник прижал ладонь к занывшим рёбрам и сердито сощурился. «Откуда они вылезли?! «Чистые»… Разве Маркус не уничтожил их всех?»

— Интересное кино, — хмыкнул Иджес. — Макаки напали на гетто. Сарматы защищались. Дикари огребли. Почему патрули в Кларке кидаются на нас, а не на людей? Мы-то ни на кого не нападали.

Гедимин тяжело вздохнул.

— Надо было колонизировать Кагет, — пробормотал он еле слышно. — Пусть бы Землю делили земляне.

31 мая 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Кенен развёл руками.

— Что я могу сделать, парни?! Вот приказ с Земли, вот бумаги от городского совета. Ну да, я знаю, что сарматы защищались. Мы тут вообще никого не убили, даже и для защиты. Когда мартышкам это мешало?!

Иджес прерывисто вздохнул. Гедимин молча положил руку ему на плечо.

— Жаль, жаль, очень жаль, — Кенен наклонил голову, всем своим видом выражая сочувствие. — Однако… Ис, ты, чем обжиматься с Джедом, лучше бы…

В ту же секунду он оказался на другом конце комнаты, и кулак Гедимина остановился в воздухе, не достигнув цели. Ремонтник сердито фыркнул.

— Ты лучше бы написал жалобу мианийцам, — как ни в чём ни бывало продолжил Кенен. — Тебе испортили праздник, не допустили к соревнованиям… Ты должен защищать свои права! Напиши им. Я помогу с оформлением.

— И что, они пустят меня на регату? — недоверчиво спросил Иджес, с трудом отрывая взгляд от ящика с дроном. В этот раз механизм собирались нести в город не в тряпке, а в специальном контейнере с изображением ядра гелия на каждой стороне — и, как внезапно выяснили сарматы, и контейнеру, и дрону суждено было в день регаты остаться на базе.

— Нет, конечно, — слегка удивился Кенен, — но…

— Tzahasulesh! — Иджес подхватил со стола контейнер и, едва не задев выдвинутую дверную створку, вышел из рубки. Гедимин двинулся было за ним, но остановился на полпути и развернулся к Кенену.

— Приказ с Земли, говоришь… На ремонт нас теперь тоже не пустят?

Маккензи развёл руками.

— О чём ты спрашиваешь, Джед?! У них там пять тысяч трупов, и никто не хочет за это отвечать. Они с радостью расстреляли бы все три гетто — и остальных сарматов впридачу, но мианийский крейсер их не поймёт. Я уже позвонил Питу — он пришлёт курьера с нашими реактивами. Мы сегодня, увы, в госпиталь не попадём.

— Будут привозить звездолёты прямо на базу? — Гедимин представил, как по дикому дну кратера волокут «Барракуду», и она на четверть борта проседает во взрытую пыль. Потом он подумал о «Скате», пытающемся проползти по западному шоссе и не снести все автономки вдоль правого борта. Боль в груди стала немного слабее.

— Ничего не знаю, Джед, — снова развёл руками Кенен. — Совет очень рекомендовал нам избегать резких движений хотя бы до двенадцатого. Будет много переписки и переговоров. Надеюсь, этот бред скоро закончится. Сходи, успокой Иса, как бы он не наделал глупостей…

Полчаса спустя Иджес и Гедимин сидели в реакторном отсеке и подавленно молчали. Ремонтник на всякий случай плотно прижал височные пластины — он не был уверен, что «существо» не отреагирует на его состояние перегревом или расстабилизацией. Время для опытов, очевидно, было неудачное. Идти в информаторий не хотелось — Кенен и так неплохо рассказал им последние новости. Иджес молчал, прижимая к груди ящик с дроном, и смотрел в сторону.

— Можно устроить свою регату, — сказал Гедимин, чувствуя себя предельно неловко. Он вовсе не открыл бы рта, но молчание чересчур затянулось.

— Как в Ураниум-Сити. Здесь есть прямые коридоры и много механиков. Сделать дроны, полосу препятствий…

Иджес глянул на него искоса и криво ухмыльнулся.

— Как до войны, да? Снова сразимся в воздухе? Выясним, кто из нас лучший механик?

Гедимин мигнул.

— Я не участвую, — буркнул он, глядя на свои ладони. — Если хочешь, я скажу Кенену. Он оповестит всю базу. Три-четыре сармата согласятся.

Иджес, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.

— Не буду мешать тебе, атомщик. У тебя опыты. Пойду к Айзеку. Что-нибудь придумаем.

13 июня 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Чтоб я когда-нибудь пытался понять «макак»?!» — Гедимин с силой провёл пальцами по виску — давление ощущалось (или, скорее, мерещилось) даже сквозь шлем — и озадаченно покачал головой. Сарматы-ремонтники, набившиеся в тесный кузов глайдера, летящего на максимально позволенной скорости по западному шоссе, недовольно покосились на него, но смолчали. Судя по отсветам в глазах, каждый из них думал примерно о том же.

После полутора недель «полной изоляции» (даже субстрат для кислородных станций сарматам привезли из города) Кенен поднял ремонтную бригаду рано утром, за пять минут до официальной побудки, быстро раздал им «разрешения нового образца» и вместе с ними влез в глайдер. Как успел понять Гедимин, их срочно вызвали на космодром; техзадание на этот раз было у Кенена и, похоже, он сам собирался руководить бригадой.

Глайдер высадил их у кордона при въезде на космодром, прямо перед экзоскелетчиками, построившимися в две шеренги. Кенен, повернувшись к сарматам, жестом приказал отдать ему разрешения и, собрав стопку, протянул командиру патруля. Тот, не сказав ни слова, просветил их сканером и вернул Маккензи. Сарматы прошли мимо поста; по лицу Гедимина заскользили лучи считывателя — не один, как обычно, а несколько, будто одного прибора было мало для выяснения его личности. Через несколько секунд проверка закончилась, и сармат облегчённо вздохнул — традиции были соблюдены, можно было заняться чем-то осмысленным.