Проект «Геката»
Шрифт:
— Как будто нас и дожидалась, — пробормотал в микрофон Хольгер. Гедимин ничего не ответил — он уже добрался до аппарата, подтащил его к лестнице и теперь распрямлял сложенные крепления. Подвесная дрезина выглядела не слишком надёжной, и сармат, осмотрев её со всех сторон, навалился на крепления всем весом. Против ожидания, фриловые планки не потрескались, а металл не деформировался.
— Помнишь дорогу? — спросил Гедимин, помогая Хольгеру устроиться внутри аппарата. — Я считал переходы, но вслепую трудно ориентироваться.
— Примерно, — ответил химик. — До линии «Койольшауки» доберёмся, а там можно будет разогнаться. А что с охраной?
— Догонит, — Гедимин рывком подтянулся и втиснулся в дрезину — крепления были немного узки для него. — Так просто от них не отвяжешься. Приказ Маркуса, метеор ему навстречу…
…Охрана действительно догнала их — уже в «грязном» отсеке Гедимин услышал рёв сирены. Кто-то ломился в лабораторию, но считыватель реагировал только на одного сармата. Гедимин хмыкнул и тут же забыл об охранниках — его сейчас занимало совсем другое.
Под защитным полем для него оставили «конструктор» — несколько стопок разноразмерных обсидиановых пластин, миниатюрные «арктусы», маленький, но массивный контейнер с зелёным значком радиационной опасности, два готовых омикрон-излучателя от «Квазара» и множество других деталей. Что-то из этого успели разложить по ящичкам, что-то россыпью затолкали в стенные ниши, — Гедимин смотрел на знакомую обстановку и ухмылялся. «Везде одно и то же,» — он подобрал излучатель и повертел его в руках. «Хорошо, что не нужно начинать с выплавки стали и синтеза фрила. Ещё бы понять, что я должен сделать…»
— Гедимин! — Хольгер, впустив охранников в лабораторию, наконец вышел на связь. — У меня тут база по микропроколам. Хочешь услышать выжимку?
— Давай, — отозвался Гедимин, разглядывая вскрытый излучатель. «Нарастить интенсивность,» — думал он. «Добавить линз… Или дело в площади пересечения? Тогда придётся переделывать всё под широкий пучок. И… сигму лучше отвести в сторону. Проверить чистый омикрон…»
— Чем шире пучок, тем меньше выброс ипрона, — процитировал Хольгер. — Точки прокола смещаются вокруг какого-то центра, и он не точечный. Сигма никак не влияет. А вот пульсации в чём-то задействованы. Они проверяли твою пульсацию для запуска реактора, только не на сигме, а на омикроне…
— Что? — Гедимин изумлённо мигнул. — Она тут при чём?!
— Что было, то и проверяли, — проворчал химик. — Каждый раз прокол попадал в области высокой гравитации. Вплоть до нейтронных звёзд. Похоже на код, не находишь?
— Мать моя пробирка… — протянул Гедимин. — Значит, эта последовательность имеет смысл и для омикрона. Вот бы проверить другие пульсации…
— Ты представляешь, сколько там вариантов? — Хольгер выразительно хмыкнул. — Так вот, я продолжаю… Все микропроколы существуют ровно одну микросекунду, затем схлопываются. Чем плотнее среда за проколом, тем интенсивнее лучевая вспышка. От количества пересекающихся лучей не зависит ни время существования прокола, ни сила взрыва при его закрытии. А вот площадь скрещивания важна — влияет на количество проколов. Тут сравнительные схемы для разных углов пересечения. Хочешь посмотреть?
— Потом, — сказал сармат, вынимая из корпуса излучателя все линзы, кроме трёх. — Я начну с проверки пульсаций. Пока не узнаем, как попадать точно в вакуум, открывать макропроколы опасно.
— Долго же ты будешь проверять их, — вздохнул Хольгер. — Уже есть идеи?
Гедимин закрыл корпус излучателя, пощёлкал переключателями, — линзы легко выдвигались из прорезей в рилкаре и вставлялись обратно. Сдвинуть их при включённом аппарате, однако, было невозможно, и сармат снова вскрыл корпус и отсоединил предохранитель. «Дозиметр зашкалит,» — мелькнуло в мозгу, но Гедимин только отмахнулся. «Для меня неопасно, а посторонних в коридоре не будет.»
— Начну с самых простых, на два пучка по три линзы, — сказал он Хольгеру. — Если ничего интересного не заметим, добавлю ещё по одной.
— Константин скажет, что мы придурки, — снова вздохнул химик, и передатчик Гедимина издал короткий гудок. — Вот, держи, — я расписал все комбинации для трёх линз. Будешь отмечать проверенные. Мы всё-таки учёные — надо вести лабораторные записи.
— Tza, — отозвался сармат, вынимая предохранитель из второго излучателя и закрепляя оба аппарата на штативе под углом друг к другу. — Свяжись пока с Константином. Пусть распишет возможные пульсации для четырёх, пяти и шести линз. Он в расчётном центре — ему удобнее.
В наушниках раздалось выразительное хмыканье, а за ним — писк отключения, — Хольгер переключился на Константина. Гедимин вскрыл броню на рукаве, достал передатчик и осмотрел его со всех сторон. «Вставлю в стену. Поработает стационарным сканером.»
…Газовые датчики замигали жёлтым, уловив в предельно разреженном воздухе испытательного коридора несколько лишних атомов. Гедимин не услышал, как включились насосы, но жёлтый сигнал вскоре погас — газ, образовавшийся после выброса элементарных частиц, был откачан, и в коридоре снова остался почти идеальный вакуум. Дозиметр погас — излучение прокатилось волной, выжгло защитные поля и впечаталось в ипроновые барьеры. Гедимин на всякий случай поднёс руку к стене — прибор показал затухающую «сигму» и полное отсутствие омикрон-излучения. Сармат чиркнул пальцем по пластине на бедре, начертив ещё одну линию, — пока это был единственный способ вести учёт опытов; смарт, замурованный в стену, временно был недоступен.
«И ещё один заход,» — Гедимин тронул переключатели, возвращая все обсидиановые линзы на место. «Пик, небольшое плато, резкий спад…»
Два зелёных луча ярко сверкнули, сошлись в один и тут же погасли, белая вспышка хлестнула по глазам — даже сквозь тёмный щиток со всей возможной защитой смотреть на схлопывание микропрокола было неприятно. Гедимин смигнул, отключил излучатели окончательно, подождал, пока «сигма» затухнет, и пошёл к стене, в которую был замурован его передатчик. Опыты на сегодня были закончены, а работа только начиналась.
… - Ничего определённого, — пожал плечами Хольгер. — Может, ты использовал слишком короткие коды? Так сказать — полбуквы вместо слова?
Гедимин порадовался, что так и не убрал тёмный щиток, и никто не видит его глаз. «Кто бы сказал мне раньше, что я буду шифровать излучением координаты другой галактики…»
— Перейдём к длинным, — сказал он спокойно. — Константин дал тебе расчёты?
— Он считает, что мы тут рехнулись, — ухмыльнулся Хольгер. — Ничего нового, Гедимин, всё как обычно. Расчёты готовы, но сегодня ты поработать с ними не успеешь.