Проект Идеальный Мир
Шрифт:
– «Зажраться»? О народе никто и не думает! Народ сам по себе ничего не стоит, потому что нужна организация, а ее не будет, пока не будет лидера из народа. Только вот человек смертен и его запугать не сложно; к примеру, можно еще воздействовать через семью, в данном вопросе ничем не гнушаются. Так что аспект властвования и заполучения власти довольно щепетильный.
– Значит выход один, сделать лидера из народа и сделать так, чтобы он мог управлять народом, чтобы люди ему поверили.
– Это-то понятно, вот только вопрос в другом, как это сделать!?
– Влезть в уже существующую партию, перенять власть на себя и затем
– Вот только кто будет лидером? – Озадаченно спросил Гимлер.
– Ты, – уверенно ответил я.
В комнате повисла тишина. Еще два дня назад мы откровенничали на тему личной жизни, сейчас же мы уже искали попытки подмять под себя власть. Это сложный процесс, мы осознавали это и понимали чем рискованно данное предприятие, но терпеть больше не могли. Гимлер потерял семью, а я потерял любимую, хотя и имею в своих объятиях ее копию, безупречный плагиат, который я тоже полюбил. В его случае быть лидером лучший вариант, у него ничего нет, а значит, и терять нечего, а вот, я стою на пороге семейной жизни, мне есть что терять и поэтому я буду бороться.
Остро вставала необходимость поиска партии, однако открытые нам не подходили, они, разумеется, отслеживаются и потому начинать в них свою деятельность будет глупо, их быстро подавят. Имеет смысл найти масонское политическое объединение, и внедриться в него, втолковав свои убеждения со своими идеалами, затем развить идею до крупномасштабного состояния и отследив оппозиционных диссидентов подавить возмущение любым способом. Может, конечно, показаться, чем мы лучше оппозиционных групп, поступая не лучше чем они? Однако разница весьма велика; цели, которые преследуем мы, являются похожими на жизнь, а не прячут рабские оковы за завтрашними обещаниями. Мы не дадим иллюзию, мы дадим достойное благополучие.
– Как на счет третьего рейха? – спросил Гимлера я.
– Н-е-е-т, что ты, - улыбаясь, ответил он, - третий рейх большой уже, нам же нужно начать с чего-то среднего, ну или как минимум маленького. Большое, уже имеет своих закоренелых лидеров, так что нет смысла даже пытаться.
– Хмм … тогда нам нужно выбираться отсюда.
– Верно. Только мне нужно будет задержаться, иначе нас тут же поймают. Скажу, что ты разрабатываешь новый способ, мол, неожиданно посетила новая идея, а сам тем временем отвлеку внимание от себя. Затем обнаружится, что вы пропали, и я возглавлю отряд по вашим поискам, затем мы встретимся.
– Выходит расстояние до цивилизации значительное?
– Да.
– А как же девять километров?
– По этой дороге ездят машины третьего рейха, ловушка, только и всего.
– Хм, а на этой территории, есть люди, попавшие в такую же ситуацию?
– Нет. Так что переживать, что вы кого-то оставите тут не нужно.
Таким образом, мы решились объединить силы и противостоять третьему рейху, он, как и прежде угрожал стране. Теперь оставалось поговорить с Юлей, она могла отказаться от идеи, но ждать, когда она решиться сама мы не могли, действовать нужно было незамедлительно, радикально меняя ситуацию в свою пользу. Мы свободные люди и так повелось априори, ничто не может держать нас взаперти!
Войдя в комнату, где находилась Юлия, я ощутил теплоту, нежность и уверенность в своих силах, это приятное чувство взволновало
– Саш, - улыбаясь, произнесла Юля, - а кого ты хочешь, мальчика или девочку?
Вопрос сбил меня с толку, об этом я действительно не успел подумать. События развивались стремительно и потому, мне не хватило времени размышлять о таких мелочах. И действительно, ведь это мелочи, есть ли разница в том, кто родится первым!? Мальчик? Девочка? Какая разница, если дитя любимо.
– Мальчик родится, - вспоминая сон, ответил я. Она улыбнулась.
– Я боюсь за нас, Саш, - уже с тяготой проронила Юля.
– Да. Нам нужно уходить, сегодня, Гимлер мне сказал какого курса нужно держаться. Нужно собрать еды в дорогу и всего необходимого.
– Я не доверяю ему, у меня плохое предчувствие, ты ведь сам знаешь, женское сердце более чувствительное и редко оно беспокоится понапрасну.
– Если останемся, нас точно убьют и вероятно, мы не дождемся даже первой весны.
– Давай не сегодня, а? – Обеспокоенно говорила она.
– Нет, Юль, нам нужно уходить, сегодня. Я пойду, соберу необходимое. Собирайся, у нас мало времени.
Юлины слова заставили и меня беспокоиться, но ведь это естественно, мы покидаем дом, к которому привыкли, в котором вновь обрели друг друга, хотя и с переменами. Впереди неизвестное будущее, оно конечно еще туманное, но я уверен оно великое.
До самого вечера мы шли по указанному Гимлером пути, на ночь остановились в скалистой местности. Природа была благосклонной, но вот сердце было не спокойным. Я не говорил Юле о тревоге, потому что не хотел ее беспокоить, ведь наша жизнь и без того состоит из потрясений.
Ночь наступила быстро. Мы сидели, обнявшись, грелись теплом друг от друга больше чем жаром от костра. И, несмотря на всю окружающую меня теплоту, мне казалось, что мы согреваемся этим вечером в последний раз. Последний раз тепло дарить тому человеку, с которым тебе спокойно, последний раз обнимать того, с кем сердце успокоилось. Костер легко потрескивал, мы смотрели в огонь как загипнотизированные, как бы прощаясь, но не решались сказать об этом друг другу. Есть вещи слишком дорогие, чтобы их нарушать, и если уж дано проститься, то пусть это будет именно так. Это сравнимо с последней речью со сцены, которую человек так и не решается закончить, потому что завтра он уже никогда не начнет.
Грянул гром, но дождя так и не было. Я протянул руку, ожидая капель, но все что ощутил это тепло. За что такие испытания, человеку, который еще не нашел себя и утвердительно не может сказать кто он? Треск костра. Человек без результата поиска себя – я, тот, кто не рожден для счастья, но нашедший его вопреки законам жизни. Я люблю эту женщину, как любил оригинал.
Проснулся я в грузовике, который вез меня в неизвестном направлении, Юли не было рядом, судя по стуку об крышу, на улице шел дождь. В кузове было грязно, легкие разъедал насыщенный запах солярки. Что произошло, и как я тут оказался, было известно только тем, кто находился сейчас в кабине. Примерно через полчаса мы остановились, послышался голос на немецком языке, затем мы продолжили путь. Видимо проезжали блокпост. Меня терзала смутная мысль о верности Гимлера, но больше тревожило состояние и местонахождение Юли. Я боялся, что ее больше нет в живых, а меня везут в тот самый лагерь, который я видел на днях. Если так, то жить мне осталось не долго…