Проект ИКАР. Накануне закрытой беты
Шрифт:
— Молодец Рус! Давай, лети!
Я не отвлекаюсь, взгляд вперед и чуть вверх. Где-то недалеко уже первые икары, что парят вдоль обрыва.
— Фес, это сложно? Летать в динамике.
— Русик, успокойся. Это просто восходящий поток. Если ты в его центре, то даже не поймешь, что тебя поднимает. В реале для этого приборы и нужны — сигнализировать о подъеме. Поймешь только когда будешь входить в него или вывалишься. Тем более ты полетишь вечером, значит поток будет ровный.
Как и договаривались с Фениксом, вниз я не смотрел. «Просто лети по прямой, и забудь ты про обрыв». Я и летел, равномерно взмахивая крыльями, когда меня что-то мягко подхватило под крылья, и стало поднимать. Ух-ты!
Не успев сообразить, что к чему, больше доверившись совету друга тут же заложил поворот в право, под прямым углом. Непроизвольно отметил, что площадь, где-то там, на периферии взгляда стала отдаляться, проваливаться вниз. Все, махи «выключить», крылья максимально в стороны, я парю!
Почти тут же разминулся с первым икаром
— Смотри куда летишь!
Ах, да, Феникс говорил, расхождение — правыми крыльями. А это значит... Мама... Я тут же довернул левее и сразу взял правее. В животе похолодело, теперь прямо подо мной — километр высоты. Или уже больше?!
Но не успел я как следует запаниковать, как рядом мелькнули рыжие крылья.
— Здорово бродяга! С прибытием в наш дружный коллектив! Молодцом!
Орлан проскочил чуть вперед, притормозил, встал почти крыло к крылу.
— Ты смотри, далеко в долину не вываливайся, там не поднимает. Держись ближе к склону.
Я часто-часто закивал, подтверждая, что понял. Кренчик вправо, немного сместился в сторону, кренчик влево, выровнялся.
Проверил шкалу. Еще процентов восемьдесят. Отлично! А я все поднимался и поднимался. Трепетала складками футболка, да и штаны вовсю «флатерили», если я правильно тогда понял этот термин. Вот ведь, а в коротких слетах и не замечал!
Мимо, со свистом рассекаемого воздуха проскочили красная и синяя молния. Развернулись. Круто, почти встав в крен под девяносто градусов, так, что одно из крыльев было нацелено точно вниз, а второе в небо. Зашли на меня как два истребителя в лоб. В воображении успела мелькнуть картинка: вот мы сталкиваемся в небе, и вот я появляюсь на камне возрождения. И что? Незачет по независящим от меня причинам?
Но не успел я испугаться или расстроиться, как оба «брата-акробата» разошлись в стороны, пропуская меня меж собой. Причем ... оба вытянули в мою сторону по руке, с поднятыми большими пальцами!
Я непроизвольно проводил правого взглядом, и выкинул в его сторону свою правую руку в ответном жесте. ... Что? Внимание тут же переключилось на руки. А крылья? Да вот же они — распахнутые, держат меня, опираются на воздух. Значит я могу одновременно контролировать и руки и крылья?
— Рус, крылья шире, ты проваливаешься.
Орлан. Летит рядом, контролирует. А я выходит, задумавшись о руках чуть не упустил те свои конечности, что держат меня сейчас в небе. От греха подальше сложил руки на груди, крестом, и заставил себя забыть о них.
— Рус, ты все-таки решился! Ты полетел Русик!!!
Какой знакомый голос! Я вывернул голову назад, скосил глаза — Майка. Парит надо мной, чуть выше-сзади. Глаза сияют. Довольная!
— Не крути башкой! Смотри вперед! — «включила» привычную стерву-наставницу Майка, — Будешь оборачиваться, когда крылья научишься лучше контролировать!
Как же мне тебя не хватало! Захотелось расхохотаться.
— Рус, приготовься к повороту, сейчас динамик кончится.
— Хорошо!
Ветер сорвал с моих губ слова, кинул назад. Я приготовился. Разгон, крен, крылья на вывод... Иех!
— Отлично!
Майка летела рядом и жестикулировала обоими руками.
— Только тебе пока рано! Высоту в развороте так теряешь, старайся более полого!
Да какого? Тебе не угодишь! То слишком плавно, то слишком круто!
— Рус, держись строго перегиба, тут динамик узкий.
Я опустил взгляд, чтоб понять, где этот перегиб... Площадь, которая мне казалась такой большой, вдруг сжалась в размерах. Я сначала даже не понял, может это ее какой-то кусок? Но нет — вот торчит вышка Общего дома. Маленькая, низкая... Вон камень возрождения. Отсюда — будто бы вплотную к башне. А вот и Лягушатник. Получается, что все мои кувыркания там были видны, как на ладони?
И вдруг мир подо мной распахнулся, как будто в компьютерной игре выключили «туман войны». Та местность, которая была доступна мне-пешеходу вдруг сжалась до размеров пятачка, монетки. Я обозревал зеленые поля, открывающиеся за перевалами, а вот течет речка с водопадом, а там какой-то лес?
— Рус, не спи, поворот.
Я развернулся.
— Май, он слишком вываливается в долину. Там его хуже поднимает. Может пусть и дальше над перегибчиком летит?
— Давай!
— Рус, рус!
Я посмотрел на Орлана.
— Лети над здесь, — он показал рукой прямо вниз, — над обрывом. А я ща!
И замахав крыльями он помчался вперед, распугивая всех криками
— А ну брысь, пернатые. Ученик летит, дайте дорогу!
На следующем галсе тревожный Майкин голос вернул «на землю». Вернее — в сознание.
— Рус, что с выносливостью.
Скосил глаза... И чуть не застонал с досады! Вот я баран! Неуч! Тупица! От полоски остался хвостик процентов на десять и покраснел. Сколько продержусь в воздухе? Мне осталась от силы минута. Мысли заметались в голове испуганными птичками по клетке. Что делать? Что делать? Что делать?
Садиться? Зубы зло скрипнули — не успею! Если только камнем вниз? И то буду падать какое-то время! А мне еще глиссаду строить...
Эх, я помню, что случается, когда кончается выносливость. Еще один старт сегодня? Вряд ли успею...