Проект «Колония»
Шрифт:
Часть вторая
Глава 1
– Пи…, пи…, пи…, – темно и приближающее непонятное пиканье, как-будто я сплывал из тёмной глубины к поверхности, – пи…, пии…, пииии…
«Пи» звучало уже отчётливо и в него добавился шуршащий шум и звонкий, девичий голос на фоне быстрых удаляющихся шагов.
– Николай Петрович…, Николай Петрович…. Он приходит в себя. Николай Петрович…
С трудом разлепил глаза и ничего не увидел. Вернее, увидел, но только слабый, мутный, белый свет. Закрыл и снова открыл – уже лучше. Белый мутный свет разбился на несколько тёмных, размытых пятен. Ещё раз моргнул и глазам стало больно от хлынувшего туда света, что заставило
Потом появилась рука с растопыренными пальцами и поводила медленным пасом перед моими глазами, невольно заставив проследить за ними.
– Нормально. Будем жить. Как чувствуешь себя? – Спросила довольная результатом мужская голова.
– Хреново…. Где я? – Только и хватило сил на эти три слова.
– В госпитале, товарищ майор. В госпитале ветеранов боевых действий… А что хреново-то?
– Чешется всё и болит…
– Так это хорошо раз чешется. Гораздо хреновей было, если не чесалось.
– И спать хочу…
– Вот и спи. Раз очнулся…, значит можно теперь смело и поспать…, – на этих словах я и провалился в сон.
По моим ощущениям спал часа три-четыре: – Сестра…, – кинул клич в воздух и сестра появилась. Только не красивая давешняя девушка, а матёрая, полная медсестра.
– Ооо…, проснулся. Что хотим?
– Кушать хочу, – прошептал я, слыша, как зверски бурчит желудок.
– Так это мы сейчас. Потерпи только, бульончик вот разогрею, – и через три минут я с ложечки глотал божественный куриный бульон.
– Всё, всё…, больной. Больше тебе нельзя, – строго прикрикнула медсестра, убирая ото рта ложечку, наверняка имевшая классическое имя и отчество Марья Ивановна. Я и сам уже не хотел, так как от тёплого бульона меня кинуло в обильный пот и навалилась усталость от такого простенького дела, как приём пищи. И я снова ушёл в сон, но уже сон выздоравливающего.
Проснулся уже утром от того что нестерпимо хотелось в туалет по маленькому, а открыв глаза увидел Марью Ивановну. Попытался встать, но только и сумел слегка приподняться на кровати. Пришлось сдаваться опытной и суровой медсестре, которая в действительности, как это не смешно, оказалась Марьей Ивановной. Стыда не было, было лишь смущение, когда она мне помогла пописать, а потом ещё обтёрла тело влажной салфеткой, после чего я совсем почувствовал себя хорошо. А вскоре появился и мой лечащий врач Геннадий Михайлович с большой папкой.
– Ну что ж, вижу… Вижу… То, что было вчера и то что сегодня – разница большая. Что сейчас беспокоит?
– Доктор, чешется везде и болит… Что это со мной было?
– Хм…, не удивительно, что чешется и болит. Ты, Кирилл Григорьевич, провалялся без сознания два месяца…
– Два месяца…!? Ни фига себе…!!! И что? – Моему удивлению не было предела. Пока меня обслуживала Марья Ивановна, которая наотрез отказалась отвечать на мои вопросы и только твердила – «Вот доктор придёт и всё расскажет…», думал… Ну…, пару суток…, ну…, может чуть побольше… А тут ДВА МЕСЯЦА вычеркнуты из жизни! А академия? Я же пролетел! Последние слова невольно произнёс вслух и Геннадий Михайлович махнул рукой на мой обидчивый возглас.
– Кирилл Григорьевич, да ладно вам насчёт академии… Тебе вообще повезло, тебя эта молния лишь чуть-чуть достала. Могла вообще в головёшку превратить. А так только слегка, да ещё щадяще голову прожгло. По всем показателям ты абсолютно здоровый, правда за эти два месяца у тебя пролежни появились и мышцы все одрябли… Но, ничего, через две недели на выписку пойдёшь, а там отпуск и совсем окрепнешь…
Слушая его, я машинально стал щупать голову, пытаясь найти последствия от удара молнии в виде прожжённой дырки, но врач засмеялся, несколько грустно, задумчиво глядя на меня: – Да нет там ничего у тебя. За эти два месяца всё затянулось. На…, посмотри какой ты везунчик. Смотри…, – и он достал из папки большие листы рентгеновской плёнки.
– Тут вот хорошо видно. Это твой мозг и вот видишь… Тёмная, такая ровная полоска через мозг идёт!? Вот это след молнии. Она ударила тебя вот сюда, самым кончиком, и прожгла канал насквозь мозговой ткани. Канал диаметром всего в 1 мм. Что самое интересное и что тебя спасло: как лазером прожгло и стенки всех кровеносных сосудов и мозга запекло, предотвратив кровоизлияние…
Я тупо смотрел на снимок своего мозга, на тёмную полоску, отвлечённо слушал объяснение врача, а в голове крутились печальные мысли – мимо академии пролетел и вряд ли на следующий год буду поступать. Два месяца провалялся и что там в батальоне? Да и что там молния прожгла мне, тот ещё вопрос. Его и задал.
– Пфффф… К сожалению, на этот вопрос никто тебе не ответит, кроме Господа бога. Что она там прожгла, чего замкнула, в какие новые линии выстроились нейроны, какие появились новые участки мозговой деятельности…? – Врач развёл руками, как бы расписываясь в своей беспомощности, – так что готовься к медицинской комиссии. От себя могу только сказать, последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Может, выпьешь водки стакан и взглядом потом прожжёшь дыру в стене, а может станешь дебилом. Не знаю, но парень ты здоровый, крепкий, должен выдержать. Но если совсем честно, готовься к комиссации по инвалидности. У тебя как раз и выслуга с нашими дальневосточными льготами есть и на хлеб с маслом пенсия у тебя будет, да и по инвалидности неплохо получишь. Сочувствую, но такова правда жизни.
Он молча похлопал меня по руке и вышел из палаты. А я остался со своей бедой один на один. Психика у меня была устойчивая, да и по-честному не до конца поверил в такое жизненное поражение. Поэтому день провёл в полудрёме и в попытке всё-таки встать с постели и самостоятельно поссать. Что у меня получилось уже на следующий день. А после обеда ко мне завалились офицеры батальона. Сразу стало тесно, весело, беззаботно. Парни расселись на всём, где можно было и нельзя. Даже на моей кровати и засыпали вопросами – Как чувствую? Что чувствую? Что помню? А в самый разгар вопросов, мой заместитель капитан Загорский заговорческим шёпотом спросил: – Командир, а тебе можно? А то у нас тут…
– Давай, – махнул безбашенно рукой, – заодно и проверим, как у меня башню сносить будет, а вас тут много, если что удержите…
Быстренько разлили всем по пластиковым стаканчикам и выпили. Меня аж в пот бросило. Потом ещё выпили. А когда я спросил про батальон, Загорский попросил попрощаться со мной и выгнал всех в коридор. Огляделся, налил себе и мне коньяка.
– Давай выпьем, командир. Печальные вести я принёс, – выпили, закусили, помолчали, после чего Сергей и рассказал со злостью, – отстранили тебя от командования под видом болезни и вывели за штат. Как командование бригады не билось – ничего не получилось. И прислали к нам новым командиром батальона генеральского сынка. Типичного, настоящего сынка. Ну…, все офицеры и прапорщики батальона на дыбы… Раз бастовать нельзя, устроим итальянскую забастовку – будем ходить на службу, говорить «Есть! Так точно!», брать под козырёк и ни хрена не делать. Но ничего не получилось – жалко было заваливать из-за какого-то гавнюка авторитет батальона…. Он на службу только ходит и ни хрена не делает. Вот такие дела…. Никакого интереса служить не стало…..