Проект «Конкистадор»
Шрифт:
– Я готов, – отозвался майор Валеев. – На окраине деревни, со стороны группы «Конкистадора», сняли защитную цепь. Там осталось человек пять, не больше.
– Все нормально. Хочется надеяться, что нам сегодня воевать не придется. Осталось ждать недолго. Ага… Вождь идет к нам.
Дуку-Доку пересек деревенскую площадь широким решительным шагом и направился к хижине, где находились россияне. Перед низким входом вождю пришлось согнуться, чтобы войти внутрь, да и хижина была не настолько высокая, чтобы он мог там поместиться в полный рост. Голову, по крайней мере, приходилось склонять, что Дуку-Доку не нравилось, поэтому он сел на порог, скрестив перед собой длинные ноги.
– Американец ругается. Я назвал его старшим агентом, он рассвирепел. А когда его связанного уложили рядом со «Стингером» в лесу, у него началась истерика. Пытается вырваться из пут. Пришлось дать ему прикладом в лоб и связать потуже. Но его поведение показывает, что ты прав. Вернее, я надеюсь, что ты прав. А сейчас скажи мне, кто ты?
– Человек.
– Ты пришел из Венесуэлы? Прилетел, то есть. Твой вертолет видели.
– Да.
– Зачем?
– Предупредить тебя.
– Зачем? Какое тебе до меня дело?
– Мне нет до тебя дела. Мне мешали американцы. Они мешали моим друзьям.
– Венесуэльцам?
– Да.
– Но ты же европеец?.. Я понял. Ты – русский. Ты продаешь оружие Венесуэле.
– Я русский, но я не продаю оружие. Я пытаюсь снять с венесуэльцев обвинения, чтобы нам не запрещали торговать с ними. Вот и все.
– Американцы мешают?
– Да. Они хотят торговать сами. Конкуренция.
– Это я понимаю. Но венесуэльцы все равно будут продавать нам оружие.
– Ты уверен?
– Уверен. Я знаю это.
– А я не знаю. И ты мне этого не говорил.
Дуку-Доку улыбнулся широко и открыто, словно вступил в заговор, и согласно кивнул.
– Что может знать вождь маленького отряда? Ты правильно думаешь. Но мы еще подождем. Я хотел бы убедиться, что ты был прав до конца. Мне жалко терять те «Стингеры», что привез с собой Кон, но лучше потерять их, чем жизнь. Может быть, ты продашь мне вместо «Стингеров» свои ПЗРК?
– Я же говорил тебе, что не торгую оружием. Я только офицер спецназа военной разведки, и не больше…
– Ты мне нравишься. Ты пришел сам, смело и сразу. А Кон полгода присылал разных людей, прежде чем сам пожаловал… Мне будет жалко, если ракеты не прилетят.
– Они прилетят, будь уверен. Ты далеко отнес «Стингеры»?
– Около пяти километров. Этого хватит?
– Я надеюсь, что американцы умеют стрелять ракетами…
Ракеты прилетели…
Они прошли над деревней достаточно низко, чтобы были слышны их рев и свист. Маршевые двигатели ракет уже, естественно, отсоединились, и работали только стабилизирующие двигатели, но и они ревели пугающе. А через несколько секунд страшный грохот потряс сельву, которая никогда, наверное, таких звуков не слышала. Даже пятикилометровая дистанция не сделала звук взрывов менее устрашающим. Земля задрожала. Даже хижина пошатнулась.
Кирпичников вышел из хижины первым. За ним неторопливо потянулись остальные. Дуку-Доку протянул Кирпичникову руку.
– Спасибо. Что я должен тебе за спасение своей деревни?
– Ты должен разрешить войти в деревню группе венесуэльских коммандос. Капитан Альварес поставит видеокамеру, и ты перед ней расскажешь все, что знаешь о старшем агенте Томасе Коне.
– Расскажу. Пусть входят. Они далеко?
– Они залегли на окраине деревни.
Вождь в удивлении поднял брови, но ничего не сказал.
– Я – «Первый». Альварес, Дуку-Доку желает познакомиться с твоей камерой.
– Я иду. Пусть посты предупредит.
Эпилог
– На этом, товарищ генерал, считаю нашу миссию выполненной, – закончил подполковник Кирпичников свой доклад.
– Удачно выполненной, Владимир Алексеевич, – сказал Апраксин, но в голосе его не слышалось радости. – Я подготовил представление о награждении всей группы и о присвоении тебе и твоим людям очередных воинских званий. По возвращении ты уже не исполняющий обязанности командира оперативной группы, а полноценный командир…
Владимир Алексеевич уже по тону понял, что это была только попытка генерала подсластить то, что он не решался сказать.
Пауза в разговоре затянулась, и оба собеседника понимали почему. Один не решался задать прямой вопрос, второй не решался сказать то, что сказать было необходимо. Не выдержал генерал.
– Относительно твоих… Виктор Алексеевич Кирпичников, полковник в отставке, умер от сердечного приступа в своем деревенском домике. Я смотрел акт судебно-медицинской экспертизы. Там придраться не к чему. У него сердце больное было?
– У него был инфаркт шесть лет назад, – тихо сказал Владимир Алексеевич.
– Что касается твой жены…
И снова затянулась пауза, которую вынужден был прервать Апраксин:
– Что касается твоей жены… Мы не можем найти ее. Пропала. Соседи ее не видели. Никто не видел. Извини, думаю, что тебе можно сказать все. В морге лежит неопознанный обгоревший труп. Есть подозрения. Вызвали с Северного Кавказа твоего сына, чтобы взять пробы для анализа ДНК, иначе опознать невозможно. Он прилетит к вечеру. Еще не знает, зачем его вызвали…
– Я прилечу завтра в середине дня, товарищ генерал, – сказал Владимир Алексеевич и выключил трубку, потому что горло сжимал спазм, и он ничего больше не мог сказать …
Подполковник Денисенко слышал разговор командира с генералом, но подошел к Кирпичникову только тогда, когда группа выгружалась из вертолета. За все время полета до базы командир не проронил ни слова.
Анатолий положил Владимиру Алексеевичу руку на плечо, когда тот стоял и смотрел на заросшую тростником реку.
– Плохи дела?