Проект "Ковчег"
Шрифт:
– Ну ладно, Володь, я же не от вредности. Сам же знаешь, кем и где ты сейчас служишь. А если это враг?
Волков рассмеялся:
– Чекистка ты моя любимая. Я тебе уверяю, что это точно не враг. Устроят тебя мои уверения? – и Волков нежно обнял жену, прижавшись к ее спине. Маша рассмеялась:
– Устроят. Не лезь ко мне, охальник. Дома дочь, гость, а он приставать удумал. Давай, помогай на стол накрывать, Ленка что-то со школы пришла не в себе и не говорит ничего, вечером еще порасспрашиваю ее.
– Еще чего! Две бабы в доме, а целый капитан государственной безопасности будет с посудой бегать!
–
– Все, все, все! Осознал, принял к сведению, обещаю исправиться, - и капитан ловко выхватив из рук у жены чашку с селедкой, похохатывая, выскользнул из кухни.
Сашка, выходя из ванной, увидел Волкова, несущего чашку в зал:
– Давайте помогу, товарищ капитан госбезопасности.
Волков тихо на него зашипел:
– Саня, какой к чертям капитан?! Дядя Володя. Ты же родственник мне, не забыл.
– Извините, дядя Володя, - в глазах у парня мелькнула смешинка, - давайте помогу, дядя Володя. По-родственному.
– Садись, иди уже за стол, родственничек, и без тебя найдется, кому на стол накрыть, - и капитан закричал, - Ленка, ну-ка помоги матери на стол накрыть, да обедать будем! У нас вечером дела, а нам еще отдохнуть надо.
Лена молча вышла из комнаты и прошла на кухню. Сашка украдкой, исподлобья проводил девушку взглядом. Под светлым в горошек ситцевым платьем угадывалась стройная фигурка, пушистые светлые с рыжинкой волосы волнами спадали на хрупкие плечи, лицо Сашка толком не рассмотрел, но почему-то был уверен, что Лена очень симпатичная, впрочем, как и ее мама. Мария Александровна была настоящая русская красавица, с густыми волосами, глубокими, пронзительно чистыми зеленоватыми глазами под разлетающимися птицами бровями, ровный аккуратный носик, губы тронутые мягкой улыбкой. От этой женщины так и тянуло теплом и домашним уютом. Сашке даже на мгновение показалось, что рядом оказалась его мама.
Женщины быстро накрыли на стол и семья Волковых с гостем сели обедать. По тому, как рассаживались хозяева, как они двигались, Сашке стало ясно, что такие совместные обеды в этой семье своеобразный ритуал. Так же когда-то было и у них. Когда мама готовила что-нибудь вкусненькое и они все ждали со службы отца. Он приходил, своим веселым баском наполняя квартиру, менял мундир на вытянутые трико, майку и тапочки и они так же, как и Волковы садились за стол. Отец расспрашивал всех, как прошел день, рассказывал свои новости, много шутил. Алька, не переставая, щебетала тонким, детским голоском, а мама, так же, как и Мария Александровна с гордой улыбкой смотрела на эту суету, делая замечания Сашке и Альке, когда они расшалятся.
От воспоминаний настроение поползло вниз. Задумавшись, Сашка не заметил, как съел полную тарелку жареной картошки. Да, картошка. Он уже забыл, когда ел нормальную картошку, а не ту обезвоженную ватную субстанцию, которая называлась «Картофель сублимационной сушки длительного хранения». За едой и размышлениями парень не обратил внимания, что к нему обращаются:
– Александр, может добавки?
Под участливым взглядом Марии Александровны Сашка покраснел:
– Нет, спасибо, я наелся. Извините, - парень сидел сам не свой, потупив взгляд в тарелку. Стыдно-то как! Дорвался. Вон сколько смолотил, а ведь сейчас с продуктами плохо, а ему было заметно, что не смотря на должность Волкова, в семье у него изобилия не наблюдается.
А Лена смотрела на парня, и он становился ей все более противен. Вон, как жрет, за троих. А ведь видно, что явно не голодал. С Украины приехал, драпал от немцев. Так драпал, что носки вспотели, вон развесил их на батарее и сидит голыми пятками сверкает. У Елены Петровны там муж погиб, а этот здоровый парень бежал оттуда аж до самой Москвы. Да она на его месте ни в жисть бы не стала убегать! Девушка не выдержала и ехидно спросила:
– Ну, и как оно, драпать от немцев?
Волков, переменившись в лице, ударил рукой по столу:
– Лена! Извинись!
– Еще чего! Да ты на него посмотри, папа. Из таких как он можно дивизию сформировать и гнать немцев до самой границы, а он тут в Москве прохлаждается!
– Не твоего ума дело! Извинись!
– Не буду! – Лена резко отодвинув стул, выскочила из-за стола и, хлопнув дверью, скрылась у себя в комнате. За столом повисла тишина. Сашка от стыда готов был провалиться сквозь землю. Надо было настоять и остаться в Кремле, в кабинете у Волкова, нашли бы там ему перекусить, ничего страшного, должна же быть там столовая или сухпаи какие-нибудь.
– Саш, ты извини ее, сама не знаю, что на нее нашло. Она вообще девочка хорошая, это сегодня что-то в школе у них произошло, пришла вся на нервах. От извинений Марии Александровны легче не стало, стало только хуже, но парень сказал:
– Да ничего, я не обижаюсь. Спасибо вам за обед. Все было очень вкусно.
Волков же молча стиснув зубы, играя желваками на скулах, теребил скатерть, а потом произнес:
– Александр, я лично приношу тебе свои извинения за дочь и за себя, что не сумел ее воспитать, как надо! Я с ней поговорю, и она будет наказана, я обещаю!
– Не надо никого наказывать, Владимир Викторович. Я все понимаю. Все нормально, правда, - ему было неприятно и из-за поведения Лены и из-за извинений и из-за своего аппетита. Очень хотелось, чтобы всего этого вообще не происходило. Но в то же время он был благодарен этим хорошим людям за те мгновения семейного тепла всплывшие из его замороженной ядерной зимой памяти.
– Это уж мне решать, кого наказывать, а кого нет, - голос Волкова стал помягче, - ладно, Саш, сейчас уберем со стола и ты ложись тут в зале на диване, в 19-30 я тебя разбужу, собираемся и едем, тебе еще переодеться надо будет.
– Хорошо, Владимир Викторович, давайте помогу со стола все унести, - парню быстрее хотелось остаться одному.
Сашка лежал на диване и не мог уснуть. Все-таки девушка сильно зацепила его чувства. Он надеялся, что они смогут подружиться, начать общаться. В тайне, боясь признаться самому себе, парень рассчитывал, что, может быть, у них возникнут какие-то более теплые отношения, чем просто дружба. Но на такую реакцию, он точно не рассчитывал и не мог понять, чем ее заслужил. Сашке было очень обидно и горько. Он опять себя почувствовал одиноким и чужим в этом мире. Умом парень понимал, что обижаться глупо, Лена сделала какие-то свои выводы, ничего о нем не зная, но, тем не менее, несправедливые упреки больно ранили Сашкину душу. Наконец усталость взяла свое, и парень провалился в сон.