Проект «Миссури»
Шрифт:
— Мама! Ку-ку!.. Я — кукушка!
— А я — большая-пребольшая ворона… Вот я тебя сейчас!..
Златка первый раз в жизни была в горах. Сама Звенислава— второй: когда-то именно в этих местах снимали один из ее самых кассовых клипов. Только тогда была зима. Горные вершины, тяжелые ветви лиственниц и снег на непокрытых черных косах — супер, снято! И сразу же громадная шуба и мерзкий горячий бальзам: звезда ни в коем случае не должна простудиться. За температуру бальзама, кажется, отвечала специальная девочка…
Тогда было все: от профессиональной творческой команды и крепких специалистов по шоу-бизнесу — до свиты на побегушках. Была жива мама, которая не только умела все и всех замечательно организовывать, но и временами понимала свою дочь. Была всенародная слава, армия поклонников — они бы с восторгом приняли все, что бы ни исходило от их звезды. Почему же у нее не нашлось то ли сил, то ли смелости, то ли желания — взбунтоваться? Петь НАСТОЯЩУЮ музыку?!.
Сознательный и единственно правильный выбор? Абсолютный тропизм? Чепуха. Все происходило само собой, она просто плыла по течению. Иначе в какой-то момент не оказалась бы никому не нужна, не потерпела бы полного краха.
А сейчас у нее нет никакого начального капитала, не считая, может быть, случайно завалявшихся у кого-то воспоминаний. И песен лохматого мальчика, которых она не слышала… и еще неизвестно…
— Мама! Смотри!
— Стой! Нельзя так быстро бежать!
— Я тебя подожду-у!
Сбегая за дочкой по склону, Звенислава угодила ногой в невидимую выбоину и подвернула щиколотку — несильно, даже почти не больно; но заволновалась. Действительно, это все-таки горы. И что она за мать, если не учит своего ребенка элементарной осторожности?..
К счастью, Златка уже, кажется, набегалась. Раскрасневшаяся, с блестящими глазами, с растрепанными косичками из-под желтой шапочки, устроилась, как синичка, на толстенной поваленной лиственнице. Перегнувшись через ствол, на всякий случай разворошила бугорок слежавшейся листвы: искала грибы. Грибов не было, это они с дочкой уже успели выяснить, но Златка не собиралась мириться с подобной несправедливостью.
— Нету, — разочарованно сообщила она, когда Звенислава, чуть прихрамывая, наконец спустилась и тоже присела на ствол. — Почему?
— Не выросли, я же тебе говорила. Наверное, долго не было дождя.
— А почему дерево упало?
— От старости. Или от сильного ветра…
— Расскажи про него сказку.
— Про дерево?
— Да. И про принцессу.
Солнце опустилось довольно низко, постреливая лучами из-за деревьев. Звенислава посмотрела на часы. Ровно в восемь, указывалось в расписании, курсанты уйдут на ужин, а затем на ежедневный тренинг перед сном. Девушка Мила вернется в гостиницу для посетителей базы. К тому времени она уже будет ЗНАТЬ…
У них со Златкой оставалось почти три часа на то, чтобы поаккуратнее— вот-вот начнет темнеть— спуститься к подножию горы, отыскать подъемник, добраться до гостиницы и тоже поужинать. И, пожалуй, несколько минут на коротенькую сказку.
Про принцессу. Златка не понимала сказок не про принцесс.
— Однажды на старом-престаром упавшем дереве сидела одинокая принцесса…
— Почему одинокая?
— Ее принца заколдовали — давным-давно. Превратили в… кого-то совсем другого. И она его не узнала. Она испугалась. А настоящие принцессы, Златка, никогда ничего не боятся…
— Значит, она была ненастоящая?
— Значит. Она еще могла его спасти — потом. Когда он однажды вернулся к ней из далеких стран. Она бы непременно его расколдовала — если бы догадалась поцеловать или, что еще вернее, спеть ему по-настоящему красивую песню. Но принцесса опять испугалась— и заколдованный принц снова ушел от нее. Потом он стал королем…
— Злым?
— Не злым и не добрым. Никаким… а это хуже всего. Но, может быть, принцесса его еще расколдует. В сказках ведь, ты знаешь, все бывает по три раза. И если она не испугается в третий раз, а сделает то, что ДОЛЖНА сделать…
— Поцелует его?
— Нет, для этого она уже… и потом, они скорее всего больше не встретятся. Но она все-таки споет ему песню. Очень-очень красивую…
— Такую, как ты мне поешь перед сном?
— Нет, маленькая, намного красивее… может быть. То есть нет, у нее обязательно получится. Что это за сказка — одинокая принцесса, да еще и на поваленном дереве?
— То есть как это опечатали? Почему?!
Портье, развернувший к ней монитор на электронную подпись, пожал плечами: мол, я человек маленький. Лично мне ваш телепорткатер даром не нужен, но…
— Государственная необходимость. Временная. Вы не волнуйтесь, госпожа, вас обязательно доставят домой наземным транспортом. Куда вы пожелаете.
— Наземным? Здесь же нет дороги.
— До станции флай-платформой, — очень терпеливо объяснил портье. — Не волнуйтесь, госпожа. Главное, что вы успели навестить вашего мальчика…
А ведь действительно, подумала Звенислава, могла бы не успеть. Если бы этот идиотский приказ о запрете на телепорт-транспорт вышел всего лишь днем раньше. Но зачем?.. Совершеннейший абсурд.
Впрочем, входя в лифт-капсулу, она уже перестала думать об этом.
Они со Златкой поднялись в номер и заказали ужин. В четверть девятого Звенислава попросила соединить ее с номером, где остановилась Мила. Солнечной девушки на месте не оказалось; однако портье поручился, что из гостиницы госпожа Милена Лапина не съезжала. Гуляет одна по темному вечернему лесу?.. вряд ли.
Звенислава улыбнулась. Можно держать пари, что и курсант Никита Солнцев не появился к указанному времени в казарме — или как это у них называется? Было бы даже странно, если б двадцатилетний мальчик, несколько месяцев не видевшийся со своей девушкой, вот так просто позволил загнать их встречу в четко определенные администрацией рамки. Непутевый, влюбленный, сочиняющий песни — ни за что бы не позволил. А если все-таки окажется, что правда… что его уже успели… Что — тогда?