Проект «О.З.О.Н.»
Шрифт:
В политике мало отягощенных моральными принципами людей. Вот и кандидат в президенты не относился к их числу. Он понял, что репортаж CNN стал для него отличным шансом перетянуть одеяло на себя, и раздул вокруг исчезновения Опоссума такой скандал, что его отголоски до сих пор сказывались на военных.
Отрабатывая полученный заказ, общественные и правозащитные организации по всему миру принялись клеймить сторожащие Периметр отряды ВСУ, обвиняя в нарушении прав человека. Причем о международных инспекторских силах, чьи бойцы тоже занимались охраной Периметра, поборники справедливости ни разу не заикнулись. А ведь бравые иностранные вояки мало чем отличались от
Желая хоть как-то снизить градус напряженности вокруг спецподразделения, президент отстранил родственника от должности, а позже издал указ, согласно которому каждый участник военного патруля после смены обязан составить подробный рапорт не только о своих действиях, но и о поступках начальника и сослуживцев. Особисты из СБУ изучали рапорты на предмет нестыковок и, если таковые находились, проводили допросы с пристрастием и очные ставки между патрульными.
Современный мир так устроен, что интерес к любой, даже самой шокирующей, новости пропадает за считаные сутки, если его не подпитывать информационными вбросами. Как только кандидат в президенты добился цели и получил желаемую должность, шумиха вокруг «дела Опоссума» исчезла, как по мановению волшебной палочки, но сам указ остался в силе.
Потом, к слову, прогремевший на весь мир сталкер нашелся живым и невредимым, хотя вряд ли можно называть невредимым того, кто поехал кукухой и влился в ряды фанатиков, охраняющих подступы к ЧАЭС, только вот до него никому уже не было дела. Ни один из новостных источников не написал о его обнаружении ни строчки. Оно и понятно. Как когда-то сказал классик: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».
Глава 3
Свобода
Бородатый все-таки решил поиграть в героя. Когда «пленники» в сопровождении капитана дошли до растущих возле холма кустов и скрылись за ними, он резко развернулся и с криком «Убью!» бросился на Тарасова.
Балабол поставил туристу подножку. Тот запнулся, потерял равновесие и с треском бухнулся в колючие заросли. Проводник упал на бунтовщика, при этом больно засадив локтем по его почкам, и зашипел в ухо:
– Угомонись! Я же сказал: свой это.
– Ага, свой, – прохрипел бородатый. – Он еще там, у машины, хотел нас расстрелять.
– Так надо, дурень, это концерт для сержанта. Или ты хочешь грех на душу взять и завалить ни в чем не повинного парня?
Бородатый перестал дергаться под проводником, видимо, переваривая информацию, а потом просипел:
– Пусти!
– Больше геройствовать не будешь?
– Да понял я все. Пусти, кому говорю. Колется.
Балабол ослабил давление, повернулся набок, шипя сквозь зубы от вонзившихся в кожу шипов. Встал сначала на одно колено, потом рывком поднялся и, едва не рухнув обратно на бородатого, чудом удержал равновесие.
Брюнетка бросилась на выручку спутнику. Тот ухватился за ее прижатые друг к другу кулачки, с кряхтением встал, глядя на проводника исподлобья.
Капитан Тарасов с кривой ухмылкой наблюдал за мужчинами.
– Ну что, хлопцы, угомонились? А теперь шагайте к холму и давайте без выкрутасов. Мне вас еще освободить надо и провести первичный инструктаж.
Туристы недоверчиво покосились на капитана. Тот повел автоматным стволом, веля топать в заданном направлении.
– Думали, я вас на самом деле убивать буду? – хмыкнул Тарасов, когда «пленники» оказались с обратной стороны высокого холма. Здесь сержант Григорчук при всем желании не мог их увидеть из кабины грузовика. – Нужны вы мне больно! Зона сама с вами разберется, если захочет.
– Какая Зона? – удивился Балабол. – Ты в своем уме? Она исчезла три года назад.
– Как исчезла, так и появилась, – огрызнулся Тарасов, с шорохом вытаскивая нож из пластиковых ножен на поясе. – Так и будешь со связанными руками стоять или тебя освободить?
Балабол вытянул перед собой руки и сделал шаг вперед. Капитан просунул кончик сверкнувшего на солнце клинка под узкую полоску пластиковых наручников, слегка двинул ножом. Хомут лопнул и упал в траву подле ног проводника белой закорючкой. Дмитрий зашипел сквозь зубы, благодарно кивнул и принялся энергично растирать затекшие руки.
– Теперь моя очередь, – улыбнулась брюнетка, протягивая Тарасову маленькие кулачки.
Тот пожал плечами: дескать, мне без разницы, – разрезал пластиковую полоску, шагнул к бородатому и тоже его освободил.
– Значит, слухайте сюды, – сказал капитан, убирая нож на место. – Ща я несколько раз выстрелю в воздух, будто бы пришил вас, но для начала кое-что отдам.
Он сунул руку в карман камуфляжных штанов, вытащил старенький пистолет с треснувшей бакелитовой накладкой на рукоятке, всучил Балаболу. Потом полез в кармашки разгрузки. Из одного достал ПДА и две запасные обоймы, из другого нож в кожаных самодельных ножнах и тоже передал проводнику. В последнюю очередь капитан снял с пояса фляжку, но досталась она не Балаболу, а брюнетке. Та мигом скрутила колпачок и жадно припала к горлышку.
Проводник облизнул губы, а бородач шумно сглотнул и засопел носом, наблюдая за тем, как пьет его спутница.
– Звиняйте, хлопцы, другой фляжки нет. Придется обождать. Знаю, вам хочется пить, у вас болит голова, появились провалы в памяти. Это побочные эффекты сильнодействующего психотропного препарата. Уж больно кое-кому хотелось узнать, откуда вы таким странным образом появились в парке.
– А что странного в нашем появлении? – спросил Балабол.
– Да все. Начать хотя бы с того, что на вас была зимняя одежда. Это сейчас-то, когда дневная температура ниже двадцати градусов тепла не опускается. Вас троих патруль обнаружил неподалеку от Периметра. Вы появились, можно сказать, из ниоткуда. Со слов нашедшего вас сержанта, вы трое как будто выпали из лопнувшей в воздухе сверкающей молниями сферы. Ему, конечно, не поверили, заставили кровь сдать на анализ, но, поскольку следов наркотических веществ не обнаружили, пришлось принять его слова за правду. Ну а так как он больше ничего не знал, взялись за вас всерьез и напичкали всякой дрянью, чтобы языки развязать.
Женщина перестала пить, обменялась взглядами с бородатым, потом посмотрела на проводника. По этой игре в гляделки капитан понял, что его слова стали для них откровением. Он подумал, стоит ли вываливать на них весь объем информации, и решил, что это ни к чему. Незачем им было знать о ночном сообщении и мотивах капитана Тарасова, точнее, того, кто столько лет скрывался под его именем.
Когда Пескишев Петр Семенович, беглый уголовник по прозвищу Пескарь, подумал о том, что заставило его в очередной раз заняться спасением обреченных на муки людей, перед глазами, словно кинофильм, пронеслись те давние и, казалось, давно поросшие быльем события. Он как будто снова очутился в дребезжащем автозаке.