Проект «Оборотень»: Проект «Оборотень». Успеть до радуги. День драконов

Земляной Андрей

– Подземный ход на пять.

– Понял, – коротко отозвался Паш.

– Сник, подстрахуй! – бросил Змей своему напарнику и начал аккуратно стравливать веревку, опускаясь в черный провал подземелья. Когда ветки расступились и пропустили его, автоматически включилась инфракрасная подсветка, и в черно-зеленом свете показалось обширное помещение. Все стены, пол и даже потолок были покрыты матово мерцавшими плитами из какого-то металла. Из дальнего перехода отчетливо завоняло. Даже беглого обзора было достаточно, чтобы понять: именно тут находилось лежбище неведомо как уцелевших реликтовых животных. Зверей,

похоже, было два. Второй где-то бродил. Змей только было собрался доложить об этом командиру, как в шлемофоне кто-то крикнул:

– Справа! – И через паузу в несколько секунд: – Все, отбегался…. Здесь Шило. Командир! Есть второй.

– Ребята, не расслабляться! Могут быть еще.

– Нет, Паш, – встрял Змей. – Я тут лежку нашел. Их, похоже, всего двое тут ютилось.

– Продолжать поиск! – тоном, не терпящим возражений, произнес командир.

Ну, продолжать так продолжать.

Через десяток шагов ход неожиданно уперся в высокие, выше человеческого роста массивные двери. Две драконьи морды на них держали в пасти кольца. Сомнительно, конечно, что дверь вот так просто откроется. Сколько лет прошло. Все же Змей потянул за одно кольцо. Неожиданно мягко, но тягуче медленно из-за огромного веса, дверь пошла вперед. Заклинив дверь ножом в косяке (мало ли чего там наворотили древние строители!), Змей шагнул вперед.

Как ни странно, свет в помещении был. Несильный и какой то мерцающий, но все равно свет. Это Змей понял по тому, как неожиданно все вдруг обрело краски. Отключился оптоэлектронный усилитель, переводя псевдооптику шлема на обычный режим.

Он сделал еще шаг и медленно обернулся, переводя дыхание. Центр зала, точно выписанный геометрический круг, окружали драконьи морды с широко раскрытыми пастями. Искусно вырезанные из камня, они, казалось, вырастали из самих стен подземелья. Можно было разглядеть даже бугры мышц под чешуйчатой шкурой.

Змей шагнул ближе и, приблизив голову к одной из драконьих морд, увидел невероятной красоты перстень с зеленым кабошоном идеальной сферической формы. Он лежал на остром языке глубоко в драконьей пасти. Начитавшийся в свое время достаточно литературы о похождениях различных искателей приключений, Змей отчетливо представлял, что именно может последовать за попыткой достать перстень. Поэтому он вынул боевой тесак с широким листообразным лезвием и накрепко вогнал в пасть, заклинив таким образом возможную ловушку.

Аккуратно, словно работая с минной закладкой, он просунул руку в пасть и мягким движением взял кольцо, а на его место водрузил пистолетный патрон. «Ну не электронные же весы у них там, в самом деле?» – успел он подумать перед тем, как, противно хрустнув, распалась хваленая патентованная сталь тесака Smatchet. Но свою задачу он все же выполнил, дав Змею долю секунды, чтобы выдернуть руку из ловушки. Только вот один из зубов дракона все-таки зацепил руку, пропоров и Гор-Текс, и термозащиту, и даже кевларовую подкладку, и оставил на руке длинную кровоточащую борозду.

Зашипев от неожиданной боли, Змей потянулся было к аптечке, как резкий хруст со стороны двери заставил его обернуться. Скрежетал сминаемый массивной дверью нож. Одним прыжком проскочив между дрожащих от напряжения и никак не могущих сомкнуться створок – «Это тебе не железо! Металлокерамика, блин!» – Змей рванул к выходу, не дожидаясь новых сюрпризов.

Остаток ночи до прихода «вертушки» прошел без происшествий. О найденном в пасти дракона кольце Змей благоразумно умолчал, считая свои долги Родине уплаченными еще на заре лейтенантской юности. Правда, совершенно неожиданно воспалилась царапина на руке. И как результат, после возвращения на базовый корабль Змей загремел в медотсек.

2

За сутки воспалительный процесс охватил весь организм. Его постоянно пичкали какими-то лекарствами и даже травами, благо начальником медчасти оказался целый доктор медицинских наук. Но все было тщетно. Змей все чаще и чаще проваливался в забытье, постепенно теряя контакт с окружающим миром.

В одну из ремиссий, очнувшись и сообразив, что находится уже не на борту крейсера, а в нормальной палате, он услышал голоса, неясно доносившиеся из соседней комнаты. Абсолютно незнакомые люди вели беседу, и, немного напрягшись, он смог различить слова, произносимые старчески скрипучим и смертельно усталым голосом.

– Вы, батенька, просто отказываетесь меня понимать!

Шелест.

– Смотрите сюда. Это обширнейшая опухоль. Затронут практически весь мозг. И не только. Метастазы по всему телу. Своего рода уникальный случай. Инфекционный рак. Сколько ему жить, я не знаю. Может, неделю, может, месяц. Но он практически мертв. Только его могучий организм дал ему возможность продержаться так долго…

И вновь неразличимое «бу-бу-бу».

– Нет, и нет! Какая операция? Вы что, предлагаете ему весь мозг удалить? Самое лучшее, что вы можете сделать – это отпустить его помирать, оплатив все возможные расходы. Я не знаю, на Канары там, или еще куда. По опыту я знаю, у него будет короткая ремиссия перед окончательным ухудшением. Несколько дней… Не знаю. Но сейчас ему нужнее священник, чем все ваши игры в секретность.

Что ответил его собеседник, Змей снова не расслышал. Но старик был непреклонен:

– Мое мнение вы знаете. И учтите, начальник медицинской службы проинформирован. Так что делайте выводы.

Умирать, конечно, было совсем не сладко. Но Змей не жалел себя. Он славно пожил. Видел такое, что нормальному человеку не увидать и за сто жизней. Его любили женщины и уважали друзья. А жизнь… Так ведь рано или поздно все равно умирать. Плохо, конечно, что придется загнуться от какой-то тропической хворобы, но, в конце концов, не все ли равно как? Искомый результат все равно один.

3

Из Конторы не уходят. Эту истину ему доходчиво разъяснили еще тогда, когда его, зеленого курсанта учебно-боевого центра, пригласили на собеседование в строевую часть. И вот теперь, полулежа в удобном кресле генеральской «чайки», летящей в аэропорт, Змей с горечью осознавал, что, сам того не желая, стал основателем прецедента. Перед отъездом он пытался связаться с ребятами, но никого не оказалось на месте. Или топчут палубу перед очередной «прогулкой», или, что вернее, парятся в каком-нибудь закрытом санатории курортно-тюремного типа. Бассейны, девушки и колючая проволока с тремя кольцами охраны. Правда, охраняли не от тех, кто изнутри, а от тех, кто снаружи, но это слабое утешение.