Проект Омега
Шрифт:
— Зачем им понадобилось наши клоны делать? — размышляю я вслух.
— Эй, вы! — окликает нас металлический бесстрастный голос. Оборачиваемся и видим непонятно откуда выросшего у нас за спиной флайбоя.
— Да, господин Трипио, [18] — я немедленно откликаюсь с преувеличенным почтением.
— Ходить! — флайбой показывает на толпу и угрожающе делает еще один шаг в нашу сторону.
Но нам не надо говорить дважды. Зачем лишний раз нарываться? Мы торопливо направляемся к стаду и сливаемся с пейзажем,
18
Трипио — C-3PO (читается как Си-Три-Пи-О, сокращенно Три-пи-о) — робот — персонаж вымышленной вселенной «Звездных войн».
Я не свожу глаз с Макс-2. В последнюю нашу встречу она очень старалась меня замочить. Но в итоге только чудом сама избежала смерти от моей руки. Готовлюсь к худшему, на случай, если она вдруг окажется злопамятной.
— Значит, вот так будет выглядеть тюрьма послере-эволюционного периода? — спрашивает Ангел и берет меня за руку. — С ошейниками и прочим.
Она потерла у себя на шее мерцающую зловещим зеленым светом удавку.
— Думаю, так, — я с трудом сдерживаю желание попытаться содрать с себя такой же ошейник. — Зуб даю, эти хреновины бьют током, чуть только кто драпануть дернется. К тому же в них еще, поди, и отслеживатели встроены.
Потому-то мы даже попытки удрать отсюда не сделали.
— Одного не пойму, — вступает Надж, — зачем им нужны будут тюрьмы, когда они половину населения, того… на тот свет отправят. Сами же говорят, люди перестанут делить, воровать и прочее… Я думала, люди грядущего будут чистые, светлые и беспорочные. Зачем тогда совершенным людям тюряга? Совершенные-то никаких преступлений совершать не будут. Разве не так?
— Так-так. Вот тебе, пожалуйста, одиннадцатилетняя пигалица в три секунды порушила десятилетия логических построений этих психопатов. Вот тебе и современная социология. [19]
19
Социология — наука об обществе и общественном устройстве.
Вернемся, однако, к естественнонаучным достижениям. Я вот-вот нос к носу столкнусь с одной из последних побед генетики. Или последних ее бед. Зависит от того, с какой точки зрения на это дело глянуть.
— Макс!
Резко оборачиваюсь на чересчур знакомый голос. И вот она, я. Хорошенькая — до невозможности. Глаза карие, моська слегка веснушками присыпана, одета, конечно, не ах, ну да Бог с ним. И, само собой, проблема гордыни на лице написана. Передо мной — Макс-2.
98
Я тут же откликаюсь:
— Боже, с тобой разговаривать все равно что с зеркалом.
— Ага, разница только в одном: я недавно была в душе.
— Touch'e. Не могу с тобой не согласиться. Что, какие новости?
— Что ты тут делаешь?
— Не видишь, домашними булочками торгую. В пользу скаутов. Хочешь попробовать?
Макс-2 пристраивается шагать рядом с нами. Мы все вместе слились с серой массой, уныло кружащей по здоровенному пустынному двору. Держусь здорово настороже на случай, если ей взбредет в голову на меня напасть.
— Бее, — блеет Надж, — бее-е-е.
Я смеюсь, а Макс-2 выпятилась на меня в недоумении:
— Как ты можешь здесь смеяться?
Она сердито обводит рукой каменные стены, сторожевые вышки и вооруженных флайбоев, стоящих по сторонам, как заводные куклы с дистанционным управлением.
— Как-как? Она блеет, как овца, — смешно, — я потрепала Надж по голове, — особенно потому, что у нее такие вот овечьи космы. Буду отныне звать ее овечкой.
Надж усмехается, а Макс-2 только злится еще больше:
— Ты что, не понимаешь, что происходит? Не видишь что ли, где мы?
— Вижу. Кошмарный замок в Германии. Бандитское гнездо ИТАКСА. Как тебе мои заключения?
Макс-2 оглянулась убедиться, что нас никто не подслушивает. Чего она суетится? Плечом к плечу с нами шагает человек двести. Кто-нибудь да обязательно наш разговор слышит.
— Тут последняя остановка, — выдыхает она прямо мне в ухо. — Посмотри, мы все здесь смертники. Они пытались из нас армию сделать, а потом изобрели флайбоев. Вот мы и оказались не нужны. Каждый день сотня-другая отсюда исчезает.
Я придирчиво ее изучаю:
— Скажи-ка ты мне на милость, я что, упустила что-то? Последний раз ты здорово старалась меня кокнуть. С каких это пор ты в друзья ко мне записалась да меня просвещаешь безостановочно?
— Если ты против них, мы по одну сторону баррикад, — твердо говорит Макс-2.
Она, конечно, может врать мне с три короба. И, наверное, даже имеет смысл предполагать, что так оно и есть. Но слова ее как-то больше смахивают на правду.
— А ты здесь давно?
Она отвернулась:
— С Флориды. Они… они страшно разозлились, что ты тогда меня одолела. Их план был такой, чтобы я тебя прикончила. Они даже мысли не допускали, что я тебе проиграю. И вдобавок еще ты меня убивать отказалась. Это был просто тихий ужас.
Чувствую, как во мне поднимается новая волна раздражения:
— Постараюсь в следующий раз порешить тебя насмерть и тем спасти от унижения.
Она грустно на меня смотрит. Мне от этого просто жутко. Точно перед зеркалом стоишь. Я даже чувствую, что мое лицо невольно повторяет ее выражение и складывается в ту же тоскливую мину.
— Следующего раза не будет. Я же тебе говорю, что это край. Они собрали нас здесь, чтобы убить.
— Да слышала я уже. Сказала бы что-нибудь новенькое.
— Ты не понимаешь, — она все сильнее и сильнее выходит из себя. — Каждый день исчезает все больше и больше народу. Я когда здесь оказалась, нас были тысячи. На этом дворе яблоку упасть было негде. Пошевелиться было невозможно. Нас посменно выводили. А теперь это все, кто остались.
— Мммм…
— Значит, наша очередь… — она озирается, мысленно подсчитывая число шаркающих по двору мутантов, — …не позже, чем завтра.