Проект семья
Шрифт:
Я помню, это было около двух лет назад, может меньше. Тогда это потрясло весь рынок, потому что рухнувшая конструкция на стройке — это чёрное пятно на репутации.
— Это был преднамеренный подрыв, но мы это скрыли, чтобы провести своё расследование и найти виновных. После этого случая я полностью включился в работу холдинга. И пока ты была загружена работой по проектам инвестирования, я выстраивал стратегию мести в «Стройинвесте».
— Кто это сделал?
— Два бывших акционера вступили в сговор и хотели обвалить акции, чтобы выкупить дёшево на рынке, но тогда их начал скупать я на деньги
— Так с отцом все в порядке? И где сейчас те люди?
— Их больше нет. У папы все машины бронированные, он не пострадал.
Твою мать. Большие деньги — грязный бизнес. Где гарантия, что через пару лет опять что-то похожее не произойдёт!? И что, меня тогда тоже уволят или отправят куда подальше? Я не видела в сети каких-то громких уголовных дел по «Стройинвесту», людей больше нет — это значит нет совсем?
Поворачиваюсь к нему лицом и рукой провожу по едва заметной щетине. Он ловит губами мою ладонь и целует.
— Ты мне врал. Ты сказал, что работаешь в стартапе, а сам мог бы оказаться на месте отца в другой машине.
Снова чувствую, как холодок затрагивает мое сердце. Моя злость на Тимура моментально исчезла, ему нужно было с этого начинать наш разговор, а не с секса в коридоре. Все эти годы я жила рядом с ним, но совершенно ничего о нем не зная, какая же я дура слепая.
— Все было продумано. Я бы не пострадал. Я частично врал, чтобы никто не подумал, что нас что-то связывает, потому что через тебя добраться ко мне было бы крайне легко. И, кстати, я действительно купил тогда долю в компании по разработке компьютерных игр, но ни дня там не проработал. А в этом году они выпустили крутую игру, доход от вложений будет многомиллионным. — улыбается, а у меня сердце учится заново стучать. Его могли убить и я бы никогда не узнала, что жила все эти годы под его надзором.
— А нас с тобой что-то связывает? — вдох, хочу спросить все сразу. — Так почему же ты не продолжил дальше издалека контролировать мою жизнь?
Он переплетает наши пальцы и подносит к своим губам мою руку.
— Ха! В ту гребаную ночь, когда ты залезла ко мне в спальник в лесу, я решил, что если продержусь до утра и не трахну тебя, то обязательно найду способ делать это потом всю оставшуюся жизнь.
Боже, он ненормальный! У меня была прекрасная ночь, если бы он тогда полез ко мне, я бы сама уволилась, потому что тогда я доверяла ему больше, чем себе. Иначе, я бы в спальник не полезла. А теперь выясняется, что вообще нужно было сидеть дома и не ездить на тимбилдинг. Тогда я подписала себе приговор под названием Тимур.
— Ладно, больше ни к одному мужику в спальник не полезу, — я вижу, как он собирается мне что-то сказать, видимо что-то не доброе, но успеваю закрыть ему рот рукой и сказать, — Молчи! Может уже будем спать?
Рукой держу ему рот закрытым, он слегка кивает, и я с облегчением отворачиваюсь на другой бок, попой упираюсь ему в живот.
— Продолжай гладить спинку пока я не усну.
— Пф! А ты жутко
— Если что-то не нравится, диванчик в гостиной свободен. Ай! — больно кусает за плечо, а потом целует место укуса.
Тимур хорошо гладит спинку, надеюсь, он это делает только мне.
18
Всего третий день как я не работаю, но привычка вставать в семь утра уже напрочь исчезла, и поэтому, когда у Тимура пикает противная мелодия на телефоне, я расплываюсь в ехидной улыбочке ещё не открыв глаза, так тебе и надо, уволил меня, теперь страдай один.
— Зря ты так улыбаешься, — шепчет прямо на ухо и затем целует щеку.
— Ну, мне-то в офис не надо, ты меня уволил, — открываю глаза и ловлю его губы своими.
— Разве я тебя не нанял обратно вчера? — спускается по скуле, шее. Пытаюсь вспомнить когда это он меня нанимал работать, уж бумажки я точно никакие не подписывала. — Я же тебе сказал, что у тебя теперь будет проект «семья», поэтому вставай, мы едем в ЗАГС.
— Пффф! Очень смешно!
Это полный конец, у него явно все плохо с чувством юмора.
— И вещи свои собери, сегодня ты переезжаешь.
Ну конечно, побежала и собрала, нет, даже если вдруг он это все серьезно, то я заставлю его помучаться за то, что он обманывал меня и держал за рабочую лошадку. И куда мне переезжать, эта квартира в ипотеке, я буду здесь жить пока не состарюсь, с таким расчетом я брала ипотеку на двадцать лет.
Тимур идёт в душ, а я на всякий случай, чтобы случайно не поехать в ЗАГС, иду в коридор и достаю свой паспорт, беру канцелярские ножницы и разрезаю его пополам, ещё пополам, и другую сторону тоже пополам. Крайность, но с Тимуром лучше перестраховаться, тем более фотка у меня там ужасная. Пакую остатки паспорта в зип-пакет от орешков и прячу в карман зимней куртки в шкафу.
Жаль, что теперь на новую работу не устроиться, но он же сам мне двухгодичную зарплату выплатил. Иду на кухню, хочется есть, но кроме бананов и кофе из кофемашины тут ничего так и не появилось за ночь. Кожей чувствую, что Тимур зашёл на кухню, когда нажимаю кнопку на кофемашине.
Он открывает холодильник и присвистывает. Да, дома я никогда не ем. В том офисе, откуда он меня уволил, были отличные круассаны на завтрак.
— Чувствую, что кому-то не дастся эта работа легко.
Как же он меня бесит, сейчас запущу в него банан. Придумал тоже, проект для меня новый, нормально бы предложение сделал. Хорошо, что я стою к холодильнику спиной. Забираю свой кофе и делаю первый глоток, хм, все-таки жизнь прекрасна, не буду злиться.
— У тебя дома только бананы? — говорит, глядя мне за спину, где лежат эти самые бананы.
— У меня дома есть ещё кофе, молоко, шоколад и комод, который закрывает выход из квартиры.
Широко улыбается и берет банан у меня за спиной.
— Меня все устраивает. Сделаешь мне кофе? — переключает внимание на телефон, как будто в стиле его общения есть что-то нормальное. Ну ладно, сделаю, мне не жалко.
Через пятнадцать минут мы готовы на выход, Тимур двигает на место комод и, конечно же, мой ламинат поцарапан. Я пыхчу как паровоз, сегодня же вернусь домой и разберу этот комод, чтобы нечего было больше двигать.