Проект «Вальхалла»
Шрифт:
— Зачем ты это сделал? — прошипел Циммер, который решился приехать в Федеративную республику с чужим паспортом, чтобы самому присутствовать при торжестве движения. Теперь он проклинал Хайссе и самого себя. — Сейчас нас остановит полиция. Ты понимаешь, что будет со мной, если я попадусь ищейкам? Пятнадцать лет как минимум.
— Заткнись, — огрызнулся Хайссе. — Что же было делать? Этот Редлих донес бы на нас, если бы ушел живым.
Водитель выжимал из машины все, что мог, торопясь выбраться из лабиринта узких переулков. От рева мотора, который гоняли на слишком высоких оборотах, звенели оконные стекла. Вильнув
— Полиция! — завопил Циммер, потерявший остатки своей профессорской вальяжности.
На перекрестке расположился моторизованный патруль. Полицейских, удобно устроившихся в машине, нисколько не интересовали проезжающие автомобили, но на такое вопиющее нарушение они не могли закрыть глаза. Старший из них начал нехотя вылезать из машины, чтобы заняться проколом, но с удивлением увидел, что нарушитель, вместо того, чтобы покорно ожидать блюстителя закона, пытается скрыться.
Серебристый автомобиль рванулся к выезду на магистраль. Этого патруль допустить не мог, полицейская машина перегородила дорогу. Водитель «мерседеса» резко затормозил и начал выворачивать руль, собираясь опять развернуться. Теперь только до полицейских дошло, что тут дело серьезное. Двое из них бросились к «мерседесу». В ту же секунду из серебристого автомобиля выскочил водитель и бросился бежать. Задние дверцы тоже распахнулись, и показались еще двое. Один из них, поменьше ростом и помоложе, выстрелил в спину водителю. Тот упал.
Шофер патрульной машины начал вызывать по рации подкрепление.
Хайссе, прижавшись к стене дома, стрелял уже по полицейским. Те отвечали огнем. Бессмысленно метавшийся Циммер угодил под пулю, споткнулся и медленно повалился на землю.
Хельмут Хайссе ушел.
Слушая по радио репортаж о выступлении лидера Национальной партии, в институте не уловили более сдержанной, чем обычно, интонации оратора. Он избегал выражений, которые могли бы показаться призывом к «походу на Бонн». Это был результат ночной беседы в доме лидера партии.
В институте поддались на демагогический пафос обвинения в адрес «продажных политиков», «предателей нации». К середине речи все собравшиеся в комнате радиоцентра были уверены в успехе своих западногерманских единомышленников. Был отдан приказ о вылете самолета. В принципе они должны были ждать подтверждения от Гонсалвиша, но рев многотысячной толпы казался достаточным основанием.
Норберта Хартунга держали в третьем блоке — бараке с зарешеченными окнами, выполнявшем роль карцера. Узнав, чем занимается лаборатория, в которой его заставили работать, Хартунг сознательно сделал в расчетах ошибку, которая должна была свести на нет работу всей группы ученых. Мысль о том, что он станет помогать фашистам создавать атомную бомбу, была для него нестерпимой. Но он недооценил институт. Все расчеты Хартунга тщательно проверялись. Ошибку быстро нашли, поместили непокорного физика в третий блок. Его судьба должна была решиться после успешного завершения плана «Вальхалла».
Он услышал рев самолетного двигателя и посмотрел в маленькое окошко.
Стреловидный силуэт взмыл вверх, набирая скорость, вдруг качнулся вперед, словно клюнул кого-то, и резко устремился вниз... «Катастрофа?» — мелькнуло в голове Хартунга.
Мгновением позже раздался взрыв, языки пламени взметнулись к небу. А затем, затмевая полуденное светило, сверкнула вспышка, которая и в самом деле была «ярче тысячи солнц», как успел подумать Хартунг.
Президент начал свой день с папки, на которой значилось: «Для президента. Разведывательная контрольная сводка. Совершенно секретно». За ней следовали телеграммы от послов в особо важных странах, а также сверхсекретная «Черная книга» Агентства национальной безопасности. Закончив чтение, президент снял очки и взглянул на часы: на завтрак был приглашен Уайт.
Сложные отношения связывали президента с помощником по национальной безопасности. При прежнем хозяине Белого дома статус помощника невиданно укрепился: в вашингтонской иерархии он потеснил даже госсекретаря. Без Совета национальной безопасности не принимались никакие внешнеполитические решения. В принципе это устраивало президента. Но следуя до поры советам Уайта, президент имел обыкновение время от времени взбрыкивать и поступать совсем не так, как того ожидал помощник по национальной безопасности.
Уайт почувствовал, что разговор будет неприятным. Он только что прилетел из загородного домика, где прекрасно провел уик-энд, отключившись от всех проблем, и с трудом настраивался на обычный деловой лад. Президент бросил короткий взгляд поверх очков.
— Вы видели сводку?
Уайт не понял.
Он начинал свой рабочий день раньше президента, и ему уже доложили, что разведывательный спутник опять зафиксировал взрыв атомной бомбы малой мощности примерно в том же районе земного шара, что и предыдущий. Неприятный сюрприз для Уайта. Эдвард Малькольм уверил его, что ЦРУ держит руку на пульсе в этом деле.
— Что вы скажете?
— Господин президент, во-первых, я отложу все дела, чтобы немедленно заняться взрывом. Во-вторых, уверен, что та вспышка и этот инцидент не связаны между собой. Если разрешите, я позднее представлю вам подробный доклад.
Уайт говорил, как типичный университетский профессор, прочитавший не одну сотню лекций, ясными, округлыми фразами, четко выговаривая каждое слово и правильно расставляя ударения.
Президент, слушая его, всем своим видом выражал неудовольствие. Когда Уайт закончил, президент кивнул:
— Хорошо.
Уайт вышел, собираясь сквитаться с Малькольмом за унижение, которое он только что вытерпел в Овальном кабинете.
Президент встал из-за стола, полистал библию, за которую всегда брался, когда был не в духе, и вслух прочитал:
«Всякий советник хвалит свой совет, но иной советует в свою пользу: от советника охраняй душу свою и наперед узнай, что ему нужно, ибо, быть может, он будет советовать для самого себя...»
Труп Кристиана Редлиха обнаружили еще до того, как митинг закончился. Журналисты, которые были уже по горло сыты митингом Национальной партии, переключились на убийство и перестрелку с полицейским патрулем.