Проект "Вервольф"
Шрифт:
Присев на корточки перед каминной решёткой, я сунул между кованых прутьев спичку. Рыжие языки огня лизнули сложенные колодцем поленья. Вскоре по аккуратно наколотым дровам с весёлым треском заплясал огонь, а по комнате поплыли волны живительного тепла.
Теперь, когда на одну проблему стало меньше, я мог приступить к исследованиям. Конечно, все три этажа и мансарду быстро осмотреть проблематично, да и незачем. Всё-таки я переместился в тело хозяина этого дома, значит, должен знать, где что лежит. Хотя бы в теории.
Я закрыл глаза, сосредоточился и попытался представить весь дом изнутри.
Ещё одно мысленное усилие, и я увидел себя в центре комнаты. Причём так, словно следил за героем ролевой игры по экрану монитора. Вот я чуть толкнул «мышь», мой двойник шагнул к камину, и угол обзора сразу изменился. Я мысленно перевёл воображаемый курсор, персонаж послушно потопал за ним, поочерёдно приближаясь к предметам обстановки.
Шкаф, кресло, журнальный столик, небольшой диван — все они оставались темными по мере приближения к ним протагониста, но вот он подошёл к письменному столу, и тот сразу засиял приятным зеленоватым светом.
Бинго! Теперь уже настоящий я бросился к столу.
С фотографии в серебряной рамочке тончайшей работы на меня смотрела пара. Ну, справа понятно — я, вернее, барон фон Валленштайн собственной персоной. А это что за мамзель рядом с ним? Жена? Симпатичная. Не совсем в моём вкусе, правда, мне больше женщины с восточным разрезом глаз нравятся, ну да и эта ничего. Это я к тому, что, если мне тут придётся надолго застрять, так хоть под боком красавица будет, а не чудовище.
Я вернул рамку на место, по очереди вытащил все ящики и вытряхнул содержимое на стол: толстую папку с тетрадями, жестяную коробку с бобиной киноплёнки и ту самую записную книжку, что недавно нашёл в лесу.
Прежде чем заняться чтением, я задёрнул плотными портьерами окна. Не потому, что боялся чужих глаз — окна выходили во двор, а не на улицу, — просто вспомнил, как видел в фильмах об этой войне, что такие шторы использовали для светомаскировки.
Вернувшись к камину, подвинул ближе к огню кресло — качалку, сел, накрыл ноги шерстяным пледом и погрузился в изучение записей.
Три с половиной часа ушло на записную книжку и одну из тетрадей, оставалось осилить ещё четыре пухлых сборника с результатами экспериментов и мыслями барона, и бобину с кинохроникой. Интересно, что там на плёнке? Задокументированное свидетельство триумфа безумного учёного или какое-то событие из личной жизни? Свадьба, например.
Я наклонился к столу, взял коробку. Тяжёлая. И как это киномеханики их десятками штук в специальных боксах таскали? То ли дело в наше время, накачал фильмов до опупения, слил на переносной жёсткий диск и шагай куда хочешь, а ещё лучше смотреть онлайн и таскать с собой ничего не надо. Цивилизация!
Взгляд упал на этикетку на крышке коробки. Выведенные химическим карандашом буквы плясали в стороны, различались по высоте и силе нажима; тот, кто их писал, явно торопился, потому и почерк оставлял желать лучшего. Похоже на медицинские записи в карточке больного, там тоже ничего не понятно, пока разберёшь — семь потов сойдёт.
Я только собрался расшифровать каракули, как в дверь позвонили. Огромный гонг, наверняка привезённый
Я подождал немного, вдруг дверь откроет дворецкий или кто-то из слуг, но потом вспомнил, что за всё время моего здесь присутствия меня никто из челяди не побеспокоил. Странно, куда все подевались? Даже Сванхильды нет. (Имя баронессы я нашёл в тетради, полностью её звали Сванхильда фон Винкельшлиффер и до замужества она носила титул герцогини). Может, барон отправил её вместе с прислугой в загородное имение, а сам остался, чтобы спокойно доделать работу?
Гонг опять издал громоподобный звук. Я встал и потопал к двери, попутно ругая барона на чём свет стоит. Ну и вкусы у него, это ж надо догадаться домой такую хреновину притащить. Умом тронешься, если ночью кто-то в гости придёт.
И тут я понял, куда все пропали. Они просто сбежали от такого дверного звонка! Ну какой нормальный человек будет терпеть ежедневное грохотание на весь дом? Вот я бы точно подобного испытания не вынес.
Как назло, гонг прогремел в третий раз. Злющий на себя и на того парня, что поставил столь радикальное средство оповещения, я приоткрыл дверь. Ветер сразу вырвал её из рук, косой луч света выхватил из темноты стремительно летящие снежинки и фигуру рослого эсэсовца в генеральской шинели с серебристо — серыми лацканами и чёрной фуражке с орлом. Да он и сам походил на птицу: узкое лицо, крючковатый нос, немигающие глаза. Ему бы ещё ноздри не как у людей, а по бокам переносицы — один в один коршун.
— Сегодня хорошая погода, барон, — сказал незнакомец, войдя в дом с волной морозного воздуха. Захлопнув дверь, он поправил кожаные перчатки, стряхнул с рукавов снег. — Не желаете прогуляться?
Я посмотрел в холодные глаза оберфюрера. Бледно — голубые, они в самом деле походили на кусочки льда, гипнотизируя и подчиняя любого, кто не мог противостоять его природному магнетизму. К счастью, на меня такие штучки не действовали, я спокойно выдержал атаку ледяных глаз и даже не моргнул.
В эти секунды меня больше волновала другая мысль: как отреагировать на приглашение? Отказаться, сославшись на занятость? Но я не знаю, кто этот человек. Может, куратор проекта «Вервольф» и тогда отказ равносилен приговору. Согласиться — тоже не вариант. Вдруг этот наци из конкурирующей структуры рейха, тогда на стол моего настоящего начальника тут же ляжет донос от идейного доброхота, мечтающего о моём месте. А — а, была не была! Кто не рискует, тот не знает, что такое кипящий в крови адреналин.
— А почему бы и нет? Дайте мне немного времени, потом я весь в вашем распоряжении.
Оберфюрер кивнул, шагнул в сторону от двери. Я в это время уже менял тапочки на сапоги. Спустя минуту в шинели и фуражке — не додумались ещё нацики до гениального изобретения человечества: ушанки — я вышел с гостем за порог.
Ветер с разбойничьим свистом сразу накинулся на нас, бросил в лицо снежную крупу, попытался скинуть с крыльца, но, потерпев неудачу, приутих. За его попыткой наблюдало выглянувшее из-за чёрных крыш бледное хайло луны; над ним проплывала серебристая пена облаков, а ещё выше тускло блестели подмигивающие звёзды.