Проект "Вервольф"
Шрифт:
Моя лопата оказалась ржавой и довольно тупой, но опоздавшим выбирать не приходится. Я догнал Димку и наконец-то узнал, что за авантюру мы затеяли.
Оказалось, вчера Света — так зовут мою подругу — устроила мне скандал. Даже не помню из-за чего. То ли девчонки ей эмэмэску отправили, где меня Ленка целует в засос, то ли позвонили ей, и она приехала и всё видела. Короче, неважно. Мы поругались, она сказала, что бросает меня, и я напился в хлам.
В клубе отдыхал Бык со своей бандой. Вроде кто-то из его парней стал подкатывать к нашим девчонкам. Нам это не понравилось,
Клуб этот через третьих лиц принадлежал Быку. Там бы нас, наверное, и порешили, да у него возникла идея. (Он помимо клуба ещё и «чёрным» копательством промышлял). Две недели назад Бык через Интернет познакомился с каким-то коллекционером военных реликвий. Тот набирал команду добровольцев для раскопок на местах боёв в волгоградских лесах, обещая ооочень большие деньги по итогам работы. Бык связался с ним, обговорил условия и получил аванс. Оставалось найти желающих целый месяц рыться в земле и кормить комаров, отыскивая ржавые железки в надежде неплохо заработать.
Дело с поисками добровольцев шло туго: никто не хотел тратить время на бессмысленное копание в земле. Бык уже подумывал вернуть частично потраченный аванс — тот дядька, видно, тоже не из простых — но тут ему подвернулись мы. Думаю, он потратил минимум времени на уговоры, учитывая наше состояние и общую сумму долга на всех.
За разговорами мы шаг за шагом углублялись в лес. Я внимательно слушал Димона, не забывая глазеть по сторонам. Солнечные лучи падали рассеянным светом на поросшую травой и мхом землю. Сосны шумели над головой, под ногами хрустела пожелтевшая хвоя, трещали сучки и опавшие шишки, пахло смолой, лесной свежестью и озоном. Где-то вдали раздавался дробный перестук дятла, ему вторила кукушка, насчитывая кому-то года счастливой жизни. И всё бы хорошо, да только назойливые комары нудно звенели над ухом, лезли в глаза и уши, норовили попасть в нос.
Отмахиваясь от надоедливых тварей, я не заметил, как остановился Димон, и сходу налетел на него; а поскольку я держал лопату наперевес, черенок угодил аккурат ниже Димкиной поясницы.
— Ты чего, Грач, глаза дома забыл? — крикнул Кардиф и добавил ещё несколько слов, от которых у приличных девушек раньше щёки краснели. Сейчас-то они ещё и не так выражаются. Бывает, в клубе какой-нибудь мамзели что-то не понравится, так она такую тираду выдаст, что брань матёрого боцмана — детский лепет на фоне её пассажа.
— Извини, я не хотел. Комары, будь они неладны.
Димон удивлённо посмотрел на меня, разве что пальцем у виска не покрутил. (На его месте любой бы так отреагировал: какая связь между комарами и воткнувшейся в пятую точку лопатой?) А потом показал на растущий недалеко от нас медноцветный ствол с белыми кружевами лишайника:
— Так, ты рой здесь, а я туда пойду, — он махнул рукой в сторону приютившегося у развилки двух сосен папоротника. — Петрович обед сварганит — позовёт. Услышишь
Я посмотрел на указанное место. Почти из центра небольшого муравейника торчал свежеструганный колышек. Чёрные дорожки муравьёв старательно обходили его стороной, таща в дом хвоинки, чешуйки коры и полудохлых насекомых. Метром правее заметил ещё одну метку. Провёл от обеих точек воображаемые диагонали и обнаружил в полутора метрах недостающие вершины прямоугольника. Они, как перископы подводных лодок, едва возвышались над зелёными волнами травяных кочек.
«Интересно, Бык для нас много таких делянок приготовил?» — подумал я и вонзил лопату в землю, с треском перерубив сучок.
За оставшийся час до обеда я избавился от дёрна в подготовленном для меня квадрате и после трапезы приступил к раскопкам. Дела с тупой лопатой шли не очень, и я изрядно устал, прежде чем добрался до первого трофея: ржавой немецкой каски со звёздчатой пробоиной на макушке.
Почти до самого вечера я копал с небольшими перерывами на отдых. За целый день поисков мне удалось найти две покрытых толстым налётом пуговицы и старую обросшую ржой и какими-то наростами мину от восьмидесятимиллиметрового миномёта.
Я уже хотел плюнуть на всё и отправиться к другой делянке, как наткнулся на что-то лопатой. Присев на корточки, я быстро отгрёб землю руками. Из тёмно — коричневого пласта выглядывала почерневшая кость.
Я выскочил из ямы, схватил под сосной толстый искривлённый сук, вернулся и стал осторожно выкапывать останки. Через час работы, когда на краю могилы уже возвышалась кучка костей, из чёрно — коричневого крошева выступил позвоночник.
Справа от него что-то блеснуло. Я с хрустом отломил полусгнившие рёбра, отшвырнул в сторону, ткнулся суком в землю и вскоре вытащил на свет прекрасно сохранившуюся коробку с нацистским орлом на крышке.
Я выбрался из ямы и стал рыться в костях. Какое-то странное чувство заставило меня перебирать мощи с прилипшими к ним кусочками истлевшей ткани.
Вокруг правого запястья торчал какой-то бугор, судя по всему браслет. Весь в бурой грязи и каких-то выростах он сильно смахивал на ветку коралла и, похоже, крепко прикипел к костям.
Несколько попыток отковырять армиллу ни к чему не привели. Тогда я схватил конечность как дубину и со всей дури врезал по дереву. Костяшки с треском рассыпались, а браслет камнем улетел в кусты. Пришлось лезть за ним в самую гущу. Острые сучки кололись и норовили выткнуть глаза, но я всё-таки вырвал добычу из зелёного плена.
Чумазый, с исцарапанной рожей, но довольный собой до чёртиков, я, с видом победителя, оглядел подступившие со всех сторон сосны. Деревья укоризненно шептались, словно журили меня за потревоженный покой мертвеца. Откуда-то налетел холодный ветер, мне стало не по себе, я зябко поёжился, оглядываясь по сторонам.
— Да чушь это всё, бабкины сказки! — сказал я нарочито громко, чтобы подбодрить себя. — Хочешь не хочешь, а копать-то надо. Бык просто так от нас не отстанет, и чем быстрее мы с ним расплатимся, тем лучше будет для всех.