Проект "Вервольф"
Шрифт:
В глубине живота появилось знакомое щекотание: у меня всегда так бывает, когда я близок к разгадке, но ещё не нашёл ответа.
«Так, Саня, соберись. Ты знаешь ответ, знаешь, просто немного забыл. Давай, напрягись!»
Я растёр уши, сделал несколько вдохов по методике йоги. Всегда помогало и сейчас поможет.
Тринадцать… тринадцать… чёртова дюжина… это не просто так, в этом есть смысл. Тринадцать… Что у немцев было в таком количестве? Вспоминай, ну!
Может, тринадцать черепов по количеству дивизий СС? Нет, тех вроде бы больше было. А чего тогда? Тринадцать армий вермахта? Чушь! Тринадцать
Значит, и браслетов тринадцать! И у каждого на лобном месте свой знак! Хорошо, но если так, то эти штуки принадлежали не простым наци, а шишкам рейха.
Я даже подпрыгнул на месте: надо вернуться на делянку и продолжить поиски. Может, там ещё что путное есть?
Я встал и сразу сел, ругая себя последними словами. Ну дятел, одним словом. Куда я собрался на ночь глядя, а? В лесу темень хоть глаз выколи, пальцы вытянутой руки не видно, а я раскопками заняться решил. Археолог хренов!
Ладно, как там нас сказки учат: утро вечера мудренее? Вот и я пойду спать… Да какое там. Разве сейчас уснёшь? Лучше ещё дровишек подкину да книжку полистаю.
Несколько поленьев упали в костёр, подняв в чёрное небо целый рой искр, огонь затрещал, жадно накинувшись на смолистую древесину. Светлое пятно стало шире, выхватив из темноты холмы палаток, жёлтый бок «жигулей» и первые ряды сосен, зато за ними ночь сгустилась ещё сильнее. Комары роились где-то посередине между светом и тьмой, вспомнился «Дозор» Лукьяненко с его «всем выйти из сумрака». Я усмехнулся, хлебнул из кружки остывшего чая.
Ну что — почитаем? Плотные пожелтевшие страницы за долгие годы слиплись, и мне стоило больших усилий отделить их друг от друга. Я старался не повредить бумагу, но всё-таки порвал несколько страниц. Жаль, конечно, да что поделаешь. Лишь бы записи смог разобрать, а то, получается, зря старинный документ испортил.
Я в школе немецкий изучал, да и в универе два года на него потратил. Хорошо понимаю беглую речь, читать и писать могу. Даст бог, узнаю на чью могилу нарвался.
За время, что я возился со слипшимися страницами, меня не покидала мысль: кому принадлежали остальные двенадцать браслетов, и кого мне повезло сегодня найти? А ещё мне было до чёртиков интересно, кто носил побрякушку со свастикой? Неужели Гитлер?! Ага! Тогда безделицу с «вольфсангелем» таскал сам Гиммлер, как оберег от действия тёмных сил. Зря он что ли Аненербе создавал? Следуя той же логике, армилла с руной «хагаль» была на руке у Геббельса. А что? Всё логично. Это руна непобедимой веры, а старина Йозеф как раз и занимался насаждением нацистской идеологии в немецкие умы.
А вот и две последние страницы. Я аккуратно подцепил верхнюю ногтем, повёл снизу — вверх, слипшиеся за годы странички с хрустом отделялись друг от друга. Полдела позади, осталось разделить их полностью — и готово. Я взялся за края, осторожно потянул в стороны. Взмокшие ладони подрагивали, лоб вспотел, глаза щипало от попавшего в них пота, да ещё и дым помогал выбить слёзы. Комар на запястье покраснел и раздулся, а я всё раскрывал потрескивающие страницы. Наконец они разделились, я хлопком превратил гада в кровавое пятно, щелчком сбил с кожи чёрную закорючку и взялся за чтение.
Пока отделял друг от друга листы бумаги, увидел много странных рисунков: каких-то уродливых монстров, горбатых людей с чудовищными наростами на теле, ужасающего вида лица с нарывами и гнойными язвами. Были там и оборотни, ну или какие-то существа, похожие на волка, но стоящие на двух ногах и с человеческим лицом, вот только челюсти у них сильно выпирали вперёд и отдалённо напоминали звериную морду. Так что моё любопытство разыгралось до предела и срочно требовало удовлетворения.
С трудом разбирая полустёртые карандашные буквы, я погрузился в давно исчезнувший мир. Найденного мной немца звали бароном Отто Ульрихом фон Валленштайном. Он был единственным отпрыском знатного рода, с детства увлекался как мистикой, так и наукой и в Аненербе попал из-за этих увлечений. Там ему предложили совместить биоинженерию с мистическими идеями, дали звание штандартенфюрера СС и целый отдел в подчинение.
Похоже, рисунки уродов были иллюстрациями неудавшихся экспериментов. Отто пробовал снова и снова пока не достиг цели и в декабре сорок второго с двумя ассистентами прилетел в Сталинград для полевых испытаний.
На этом записи обрывались. Наверное, барон оказался в лесу, выбирая место для тестирования, нарвался на засаду и навсегда остался в приволжской земле. Или же его детище вышло из-под контроля, убило создателя и скрылось в сумерках. Или… Да мало ли что могло быть, всё равно сейчас не узнаешь, как он погиб.
Я убрал записную книжку обратно в коробку, снял с огня котелок с бурлящим чаем, налил чёрный, как дёготь, напиток в кружку. В траве громко заскрипел сверчок, назойливо звенели комары, в лесном озере драли горло лягушки. Где-то лениво гукнула сова, хрустнул сук под чьей-то лапой, стукнулась о землю шишка.
Потягивая обжигающий горло чифирь, я думал о записной книжке. Она так и не дала ответы на мучившие меня вопросы. Что это за браслет? Зачем Валленштайн носил его? Почему на черепе «зонненрад», а не другая руна? Может, эта штуковина как-то помогала управлять созданными в лабораториях Аненербе чудовищами? Или я всё выдумал и эта безделушка на самом деле семейная реликвия? Ага! От бабушки в наследство досталась.
Столько вопросов — и ни одного ответа. Померить что ли? А почему бы и нет? Надо только немного почистить.
Я вынул бесформенный предмет из кармана, поковырял ножиком в разных местах. Налипшие за десятилетия наросты отваливались крупными кусками. Воодушевлённый, я с энтузиазмом приступил к работе и вскоре браслет обрёл схожие с рисунком формы.
Я плеснул в миску чаю из котелка, мочалки под рукой не было, но её и не надо, если есть трава! Сорвав под ногами приличных размеров пучок, я зажал его в кулаке и стал тереть артефакт изо всех сил.
Я тёр до скрипа, но до конца не отмыл: грязь осталась в мелких бороздках, да и металл за годы в земле сильно потемнел. Кончиком ножа я вычистил глазницы, поскрёб лезвием выпуклый лоб черепа. «Зонненрад» оказался на месте.
Довольный, я нацепил вещь на руку и в тот же миг заорал от неожиданности: браслет плотно охватил запястье, а руна засветилась зелёным. Сначала едва заметно, будто фосфорная подсветка на армейских часах, она с каждой секундой усиливала свечение, пока не стала такой яркой, что в глазах появилась резь, а по щекам покатились слёзы.