Проект "Вервольф"
Шрифт:
Мы отхлебнули из кружек, помолчали немного, сели за стол и так же молча допили подслащённую воду. Потом я разбудил Марику, налил и ей порцию горячей жидкости, в которой размешал кусок сахара.
Пока она, обжигаясь, тянула кипяток, я снял с печи подсохшие галифе и китель, облачился в опостылевшую форму. Конечно, лучше бы надеть что-нибудь более сухое, да где его возьмёшь. Не будешь ведь одежду у бабули просить. Она, может, и даст, да где гарантия, что размер подойдёт? А если, не дай бог, с немцами столкнёмся, и старшина с его ребятами погибнут, у нас хоть какие-то
В это же время Синцов отправил Ваню как следует поколотить мою шинель. Ванька схватил полено из кучки возле печи, выбежал в сенцы, и вскоре оттуда донёсся весёлый перестук. Представляю, как от шинели во все стороны ледышки летели.
Сапоги тоже неплохо прогрелись. Голенища немного влажноваты, зато подошвы аж ноги обжигают. Вот она благодать!
На прощанье старушка расцеловала всех, даже меня, невзирая на мою одежду. А после вышла на крыльцо и стояла там, кутаясь в платок, пока мы не скрылись из виду. Всё это время она махала рукой и крестила украдкой каждого, моля бога защитить нас.
Мы вышли за околицу, выстроились походным порядком: Ваня с Резо впереди, за ними я, потом Марика, замыкал колонну старшина. Оставив деревню на краю заснеженного леса за спиной, мы двинулись на восток к изогнувшейся дугой берёзовой роще, за которой пролегал глубокий овраг. Нам предстояло пересечь широкую балку, взять на десять градусов южнее и шагать до ржавого скелета железнодорожного моста. От насыпи повернуть налево и держать курс на бетонные башни заброшенного элеватора, а уже там найти на горизонте едва различимые развалины Сталинграда и топать туда.
Ничто вокруг не говорило о проходившей здесь линии фронта. Никаких тебе сгоревших машин, ни подбитых танков с оторванными башнями и раскатившимися гусеницами, ни торчащих из земли самолётных обломков, ни запорошенных снегом трупов. Это на картах линия фронта проведена карандашом и условными знаками обозначены армии противников. Вот здесь у лесного массива танковый корпус, тут на поле аэродром, а вот вдоль этой изогнутой черты, обозначающей шоссе, расположились три пехотных батальона и артиллерийский дивизион. А в жизни-то всё не так. На самом деле линия соприкосновения вражеских армий в ширину достигает десятки километров, и не всегда на ней идут активные бои. Вот и мы оказались в таком относительно спокойном месте.
Солдаты шли впереди, прокладывая дорогу. Они старались изо всех сил, но нам с Марикой всё равно приходилось не сладко. Снегоступы на ногах разведчиков не давали им провалиться в сугробы, зато нам каждый шаг доставался с неимоверными усилиями. Следуя в арьергарде, старшина помогал Марике, когда она особенно глубоко уходила в снежную перину.
За час с небольшим мы едва преодолели два километра. До берёзовой рощи оставалось ещё столько же. Видя наши мучения, Синцов скомандовал привал.
Марика сразу упала в сугроб, по — детски раскинув руки. Редкие снежинки, кружась, падали ей на лицо, таяли, превращаясь в капельки воды. Дрожали на ресницах, пухом лежали на выбившихся из-под шлема волосах.
Старшина подозвал к себе красноармейцев. Они долго о чём-то совещались в сторонке, склонившись над раскрытой полевой сумкой. Синцов водил карандашом по карте под прозрачным пластиком, а Ваня с Резо иногда кивали и тыкали в неё пальцем, что-то показывая командиру.
Сразу после короткого перерыва красноармейцы покинули отряд. Они резко повернули налево и быстрым шагом двинулись к одиноко растущему дереву, чей чёрный скелет отчётливо выделялся на фоне светлого неба. В метре от него, едва различимый в морозной дымке, темнел силуэт ветряной мельницы. С такого расстояния трудно что-либо разглядеть, но мне показалось будто крылья ветряка вертятся.
А мы отправились дальше в том же порядке: я впереди, Марика за мной, старшина в арьергарде.
Внезапно воздух передо мной задрожал. Я ощутил заряженность атмосферы подобно тому, как бывает летом перед грозой. Казалось, всё вокруг было пронизано электричеством, протяни руку и с кончиков пальцев сорвутся молнии, как в опытах Тесла.
Небо приобрело багровый оттенок, снег полыхнул фиолетовым огнём, а на моих ладонях опять заплясало голубоватое пламя. Я оглянулся. Так и есть: старшина и Марика превратились в сияющие факелы. Они стали похожи на спустившихся на землю ангелов возмездия, только не хватало пылающего меча в одной руке и пламенеющего креста в другой.
Впереди появился портал с радужной плёнкой на дрожащей поверхности. Видно, я перешёл на новый уровень, раз он открылся сам собой без фаербола и заклинаний. Или его открыл кто-то другой?
Ладно, чего гадать? Время действовать!
Я сделал ещё несколько шагов, встал вплотную спиной к воротам в иное измерение. Сзади раздавалось потрескивание, с каким проплывали волны по "луже с нефтяным пятном", ощутимо тянуло серой.
— Пётр Евграфович! Прошу вас, обещайте защитить Марику, что бы сейчас ни произошло. Помогите ей выбраться отсюда.
— Товарищ полковник, что с вами? О чём вы говорите? — старшина, обогнув Марику, двинулся ко мне, выбрасывая снегоступами фонтанчики снега.
— Остановитесь! — крикнул я, выставив руку ладонью вперёд. — Больше ни шагу, иначе вы рискуете не только собой, но и всем миром.
Синцов остановился. Я торопливо продолжил, слыша, как усилился треск за спиной:
— Я не полковник, а обычный студент из будущего. Это долгая история, старшина, мне её некогда сейчас рассказывать. Скажу только, что у вас есть сын, и он очень любит вас…
Я видел, как менялось выражение его лица. Непонимание, удивление, недоверие. Почти весь спектр эмоций за короткий миг.
Марика смотрела на меня встревоженным взглядом. Плохо понимая по — русски, она по моему голосу догадалась, что всё изменилось и до Рагнарёка осталось не так много времени.
— Прощайте, Пётр Евграфович! Берегите себя и Марику, спасите её!
Я сделал короткий шаг назад и, словно аквалангист, упал спиной в портал.
На этот раз падение длилось намного дольше. Если прошлый переход занял от силы тридцать секунд, то теперь я несколько минут мчался по разноцветному тоннелю.