Шрифт:
Все совпадения с умершими и ныне здравствующими историческими личностями являются случайными. Персонажей книги в коей мере не стоит отождествлять с прототипами.
1
Островецкая АЭС, два огромных серых сооружения в форме усечённых конусов, мелькнула впереди у горизонта и пропала. Не доезжая до электростанции, Глеб повернул на гравийную дорогу, чуть припорошенную снегом. После небольшого хутора она больше не значилась на электронной карте, и метка геолокации в навигаторе скользила по зелёному массиву леса, будто ехал не на обычном
Слева вдоль необозначенной дороги тянулась просека с высоковольтной линией электропередач, также на карте не отмеченной. Глеб, большую часть жизни отдавший силовым структурам, невольно усмехнулся. Стандарты секретности соблюдаются даже тогда, когда практического смысла нет. Просека и ЛЭП прекрасно просматриваются и со спутников, и с дрона, если пустить беспилотник с литовской территории. Любой догадается, что в лесу расположен некий режимный объект. А вот какой именно – это и стоит беречь от особо любопытных товарищей, которые нам вовсе не товарищи.
Генрих, вполглаза дремлющий на пассажирском сиденье, похоже, не обращал внимания на пейзажи. По старой армейской привычке использовал каждую свободную минуту, отдыхая впрок.
Это – чистый рефлекс. Оба признаны негодными к дальнейшей службе после ранений. В том числе как инструкторы – курсанты не должны видеть на занятиях, к чему может привести дальнейшая судьба. Все хотят вернуться с войны и после спецзадания целыми и здоровенькими, понимая, что кого-то убьют или покалечат, но не всех же, каждый надеется на лучшее. Да и возраст уже почтенный.
– Странно, почему база для какой-то особо секретной миссии построена на самой границе ЕС и НАТО? Тут до Литвы – пешком дойти. Если есть на чём ходить.
– На пенсии предпочитаю, чтоб меня возили и встречали. Желательно, встречали не автоматной очередью, – Генрих легонько шлёпнул себя по бедру.
Под штаниной не видно, но там – пластиковый протез от бедра. Ногу оторвало, естественно, не автоматными пулями. Глеб знал – напарник служил в Нагорном Карабахе и прикрывал отход армян, когда армия Азербайджана начала наступление, возвращая контроль над землями, потерянными при распаде СССР. Подробностями не делился, сказал лишь, что не питает ненависти ни к тем, ни к другим. А вот российское командование, отправившее в Закавказье всего лишь горстку миротворцев, не способных предотвратить вспышку войны между двумя давно враждующими нациями, отставной капитан вспоминал ласковыми материнскими словами.
– По крайней мере, раньше ты был здоровым и в заводской комплектации. Что нам предложат вдвоём…
– Помнишь старый советский фильм, может, смотрел? «Эта весёлая планета». Там космонавт говорит: опасные опыты ставятся на наименее ценных членах экипажа. Чот мне подсказывает, именно так мы выглядим в глазах пославших нас в Беларусь.
– Зачем тогда едешь? Пенсии мало? – поддел Глеб.
– Денег всегда мало. А чувства беспомощности после Карабаха всегда много. Тебе не понять.
– Каждому больнее всего то, что теряешь сам. Ранения, полученные на заданиях, зажили как на собаке. Но перед пенсией служил инструктором по выживанию в ВКС. И вот – сломанная нога, да так, что теперь прыгну с парашютом только как пенсионер, в связке с инструктором. На гражданке… Шестьдесят стукнуло, кости хрупкие. Жена вяжет крючком, говорит: хочешь, тебя научу?
Они посмеялись. Оба – крупные брутальные мужчины, и хоть физическая мощь осталась лишь в воспоминаниях, коротать остаток дней в таких занятиях были не согласны. Даже на рыбалке, считающейся вполне мужским времяпровождением.
– Там парень из местных вляпался в какое-то дерьмо, скоро погибнет или уже погиб. Белорусы не справились, запросили у Министерства обороны России спецов по выживанию, – серьёзно добавил Глеб. – Наверно, не ждали, что им пришлют списанных в тираж. Ну, как консультанты сгодимся. Не опозоримся.
Он включил фары из-за ранних январских сумерек, и вскоре пучки света выхватили стандартный армейский КПП – будку и ворота. От них по обе стороны уходил бетонный забор с колючкой наверху.
Вышел военный – в каске, с автоматом за спиной. Никаких знаков различия. Забрал паспорта у обоих и вернулся на пост, не проронив ни слова.
Генрих всмотрелся в зеркало заднего вида.
– Слыш, майор. Сзади двое, сняли автоматы с плеча. Если чот не по нраву, не отпустят. От жешь… Про встречу я сглазил.
Правда, вместо очередей и пулевых дырок на кузове произошло самое обыденное – разъехались в стороны створки ворот. Уже на территории объекта тот же военный отдал паспорта и махнул рукой, показав направление. Мог не стараться, дорога всё равно была одна, окружённая тем же сосновым лесом, и она привела к небольшому двухэтажному строению с окнами в решётках. У крыльца их встретил более словоохотливый субъект в белорусской общевойсковой форме. На погонах шинели поблёскивали подполковничьи звёзды.
– Здравствуйте, товарищи. Машину можно оставить здесь, потом дневальный отгонит на стоянку. Я – подполковник Богданов, начальник режимной части объекта.
Он постарался не выразить никакого удивления, наблюдая за тем, как приезжие выбирались из авто, Глеб сразу опёрся левой рукой на трость, а Генрих, выпростав ноги наружу, аккуратно съехал с сиденья и вооружился костылём с локтевым упором.
– Майор в отставке Глеб Сергеевич Майоров, – представился водитель, готовый к стандартной шутке, что фамилия не позволила вырасти выше. – Мой напарник – капитан Генрих Павлович Волкович. Также в отставке.
– Перекусим с дороги, товарищи офицеры, и коллеги вас введут в курс дела. Сегодня же и начнём.
– Чо, дело настока срочное? Без двух российских экс-суперменов – пропала Белоруссия?
– Беларусь, – машинально поправил местный. – Здесь понятие «срочно» и «несрочно» весьма относительно. Скоро всё сами узнаете. Тем более, как мне сказали, вы подписали обязательства практически вслепую. Без права покинуть объект до окончания контракта, даже если условия задания не понравятся.
– Ну, раз ключи от «тойоты» вы забрали, на своих двоих не сбежим! – Генрих указал костылём на входную дверь. – Сюда, что ли?