Шрифт:
Саке Комацу
Проект закона о взятках
Министр был мрачен.
– Нельзя ли найти хоть какой-нибудь выход?
– сказал он, барабаня пальцами по столу.
– Коррупция, коррупция... Слышать не могу этого слова! Если взяточничество и дальше будет расти такими стремительными темпами, пошатнется не только кабинет, но и престиж нашей партии.
– Простите...
– секретарь замялся.
– Вы, конечно, правы, но... Дело ведь не в росте взяточничества, а в поведении наших судебных органов. За последнее время все чаще стали слушаться дела о взятках.
– Ну, это поправимо!
–
– Придется нажать кое-какие кнопки и заткнуть рот служителям юстиции. Не то положение нашей партии станет критическим.
– Вы абсолютно правы, господни министр, - кивнул секретарь.
– Творится нечто невообразимое. Крупные должностные лица - я имею в виду дела, преданные гласности, - разлагаются на глазах... Насколько мне известно, правосудие готовится занести свою карающую длань над вами, господин министр...
– Ш-ш-ш!
– министр, втянув голову в плечи, перешел на шепот.
– Надеюсь, сейчас нам еще ничто не грозит? Мы ведь вели себя осторожно, поладили со всеми, с кем нужно было поладить.
– Но ведь дело касается других министров и лидеров партии... Как же быть? Может, опередить противника и устроить хорошенькую чистку среди должностных лиц? Обновить состав?
– Это, знаете ли, тоже палка о двух концах, - министр стал мрачный как туча.
– Вот все кричат, коррупция, коррупция! А хоть кто-нибудь пытался вскрыть корни этого явления? Подумайте сами, политика - дело тяжелое, и если человек не будет получать никакой личной выгоды от занятия политикой, зачем ему дополнительные хлопоты? Этак, пожалуй, Япония лишится всех своих политических деятелей.
Секретарь, блеснув очками, хитровато прищурился. Весь облик этого человека говорил о смекалке и необычайной изворотливости.
– Господин министр, у меня есть одно предложение... В настоящее время кабинет имеет право в чрезвычайных случаях, когда от этого зависит благополучие государства, прекратить любой судебный процесс. Нельзя ли ввести такое право в повседневный обиход? Так сказать, пользоваться им запросто, в любом случае... Вот вам и защита от правосудия.
– Что вы, это только подольет масла в огонь!
– на лице министра отразилось отвращение.
– Помните дело о взяточничестве в судостроении? Тогда мы воспользовались своим чрезвычайным правом, и в нас стали тыкать пальцем - мол, рука руку моет. Нет, ничего не выйдет.
– Но ведь тогда благодаря этому праву вы, господин министр...
– начал было секретарь, но, взглянув на лицо министра, плотно сжал губы.
– Надо что-то придумать... Что-то придумать... Что-то придумать... министр, уже не черный, как туча, а изжелта-зеленый, как желудочный больной, упрямо повторял одну и ту же фразу.
– Придумать... придумать... Не то наше положение станет критическим...
– В таком случае, - секретарь подался вперед, - если взятки и подкуп являются в некотором роде социальной необходимостью...
– Совершенно верно!
– министр вдруг очень оживился. Кажется, он начал понимать, куда клонит секретарь.
– Вот именно - социальная необходимость! Естественная выгода человека, занимающегося политикой, которая сама по себе дохода не приносит...
– И вся проблема, - продолжал секретарь, - как мне кажется, заключается
– Что? Что?..
– министр вытаращил глаза. Такого он все-таки не ожидал.
– Пожалуйста, выслушайте меня внимательно, господин министр. Вы же согласны со мной, что в самих взятках нет ничего плохого. Плохо то, что все это происходит келейно, неофициально. Отсюда - тяжкие обвинения в коррупции. С другой стороны, конкурирующие между собой предприниматели и тут создают своего рода конкуренцию - кто больше даст. Естественно, возникают дополнительные осложнения.
– Правильно!
– кивнул министр. Его лицо начало проясняться. Репрессиями против коррупции бороться нельзя. Практика показала, что, какие бы репрессии ни применялись, все равно дают и берут. Я уже думал об этом. Здесь нужна какая-то законность. Хорошо бы научить людей, как это делается. Курсы бы какие-нибудь организовать, что ли... по усовершенствованию взяточничества...
– Это, господин министр, полумера. Основная проблема - будут ли взятки тайными, как и раньше, или официальными. Перевести бы все на официальные рельсы, да еще и налогом обложить...
– М-да... Обложить налогом... Неплохо, неплохо... Все должно облагаться налогом! Без налогов любое явление общественной жизни теряет свою здоровую основу.
– У меня есть конкретное предложение, господин министр. Я предлагаю нечто вроде законопроекта об упорядочении взяток. Давайте опубликуем его в "Ведомостях кабинета министров". Надо указать, за какое дело какую взятку давать. И рядом с размером взятки - графа "Налогообложение". Налоги обязаны платить и дающий и берущий, так сказать, обо заинтересованные стороны. Уверяю вас, это отличный выход из создавшегося тупика. Правительство будет просто в восторге.
– А ведь в самом деле неплохо... Налог на взятку, налог на подкуп... Нет, просто великолепно!
– Да, да... И еще одно. Почему бы не использовать для этой цели публичные торги?
– увлекся секретарь.
– А еще лучше, как на фондовой бирже: каждый может продать и купить право на взятку.
– Отличная идея!
– министр расплылся в улыбке.
– И мои возможности...
– Обложить взятки высоким, очень высоким налогом!
– вдохновенно продолжал секретарь.
– А если кто вздумает преступить закон и подмазывать неофициальным путем, тому - тюрьма! Или даже ссылка на вечные времена. Да нет, смертная казнь - и дело с концом!
– Смертная казнь?!
– министр даже поперхнулся.
– Ну, это уж вы переборщили!
– Иначе ничего не поделаешь. Тогда начнут давать и брать неофициально, - настаивал секретарь.
– Ради демократизации коррупции, ради оздоровления взяточничества необходимо, чтобы все взятки и подкупы шли по официальным каналам, в открытую.
– Согласен! Вы, мой дорогой, голова!
– министр ударил кулаком по столу.
– Поручаю вам подготовить проект "Закона о взяточничестве". На ближайшем заседании кабинета обсудим и внесем его на рассмотрение парламента как правительственный проект. Это единственная возможность очистить коррупцию от нездоровых явлений.