Проект "ЗАРАЖЕНИЕ": ЛИВЕНЬ
Шрифт:
Первые следы недавней перестрелки группа встретила на следующем этаже. Гильзы, обильно покрывали верхние ступени и все прилегающее к выходу на этаж пространство. Видимо, поднявшись на этот уровень, третья группа сразу же столкнулась с противником, открыв огонь. Дальше по коридору Байкал заметил несколько лежащих без движения тел. Все полуголые, окровавленные, с явными признаками заражения.
– Третий? – позвал офицер в рацию. – Третий, ответь!..
В наушнике стояла тишина. Выждав несколько секунд, капитан снова вжал тангенту.
– Второй, прием.
– Второй на связи, - отозвался сквозь помехи голос старшего группы, оставшейся прикрывать лодки на
– Нашли место боя "третьего". Стреляные гильзы, зараженные. Внутри корабля есть еще лестница между уровнями. Мы поднялись на четвертый этаж, продолжаем поиск.
– Принял.
Байкал медленно, аккуратно раздвигая носком ботинка гильзы, поднялся на этаж, отошел от лестницы. Дождавшись, когда вся группа займет круговую оборону, жестом отправил двоих бойцов влево по коридору, одного оставил контролировать лестницу, а сам, еще с одним, отправился дальше. Поиски на этаже не принесли никаких результатов. Вернувшись к лестнице, выслушал доклад. Боец, оставшийся у прохода, сообщил, что слышал странные звуки, идущие с нижних этажей.
– Там что-то стучит, металлическое, глухо так, слышите?..
– прошептал боец, держа на прицеле темный лестничный проем.
Байкал прислушался. Действительно, «Бом, бом» - донеслось глухо, раскатисто, ритмично на самой грани восприятия слуха.
– Второй, - снова вызвал Петров по рации, - Слышим звуки из трюма, спустимся, проверить.
– Принял, - снова сухо отозвалась рация, и пятерка бойцов направилась вниз.
***
Звук доносился из моторного отделения, куда группа смогла попасть, изрядно поплутав по темным коридорам. Причину звука выяснили сразу. Один из четырех огромных двигателей ритмично раскачивался, ударяясь о палубу. В отличии от трех других, он был разбит. Казалось, что его взорвали. Некоторые части огромной машины торчали наружу, были видны медленно проворачивающиеся посеченные и подпаленные шестерни, и даже один из громадных поршней, который со скрипом двигался вверх и вниз, крутя огромное колесо, которое и билось о стенку двигателя.
– Сам бахнул? – задал вопрос в пустоту капитан, осматриваясь.
– Помогли, - отозвался с пола, присевший боец.
Луч его фонаря светил на черную брезентовую сумку, в которой лежало два свертка. Петров практически сразу узнал в них тротиловые шашки. Нахмурившись, он вынул одну из них, осмотрел.
– Взрывчатка…
– Странно, товарищ капитан, - согласился второй боец, согласно кивнув.
– Еще как…
Байкал сунул оба свертка себе в подсумок и развернулся, чтобы скомандовать двигаться в обратном направлении, как вдруг его внимание привлек странный шорох и металлически звук. Звук, очень похожий на то, как некто в темноте переключает режим огня на автомате.
– Ложись, - выкрикнул он и тут же помещение наполнилось грохотом выстрелов.
Неизвестный палил наугад, слишком высоко, и потому группе повезло, пули просвистели, никого не задев. Бойцы, к тому же, быстро укрылись за агрегатами, толщина которых позволяла с легкостью сдержать автоматную пулю.
– Третий? – выкрикнул капитан, укрывшись за какой-то трубой. – Третий, это ты?
В ответ офицеру понеслась брань на тарабарском, которую тот узнал бы наверное из сотен других.
– А-а-а-а-а, паскуды, это вы...
– взвился Данил, срывая с пояса оборонительную гранату.
Усики на предохранительной шпильке были разведены уже давно, и потому Петров сразу яростно дернул кольцо на себя. Проволока с тихим «шкр» покинула ушко, а отскочившая чека со звонким «чирик» улетела куда-то в сторону. Граната по пологой дуге пересекла помещение, стукнулась о какой-то бак, упала на лестничную клетку и через мгновение взорвалась.
– Уши! – успел крикнуть Петров и сам прижал наушники плотнее к голове, открыв при этом рот.
Тряхнуло знатно. В металлическом коробе, который казалось, вздохнул словно живой, засвистели осколки. Вокруг все гудело, будто Петров сидел в бочке, по которой со всей дури вдарили кувалдой. В грудной клетке при взрыве что-то ёкнуло, ударная волна из тугого воздуха прокатилась по помещению, поднимая пыль.
Превозмогая кашель от поднявшейся пыли и ржавчины, Петров аккуратно сменил позицию, коротко осмотрев своих бойцов. Все живы, один за голову держится, видать не успел уши прикрыть, но ничего, очухается. Надо теперь стрелка этого херова прижучить.
Он метнулся вперед, вдоль стены, протискиваясь между какими-то трубами, вжал кнопку фонаря, выведенную на цевье автомата, переводя его на максимальную яркость, включая режим стробоскопа. Яркие вспышки разрезали темноту, ударив противнику по глазам. Тот еще был жив, ворочался в груде какого-то металла. Бородатая морда перемазана кровью, левая рука куда-то назад выкручена, правая сжимает автомат. Выстрелив наугад в область ног противнику, Данил не сбавляя скорости обрушил всю свою массу на оружие неизвестного, плюща и ломая пальцы, зажатые между ним и полом. Бородач завыл, что то выкрикивая, плюясь при этом кровью из разбитых губ, застонал, заворочался. Сильный пинок по зубам и голова бедолаги мотнулась, а из разбитого рта полетели зубы.
– Ах ты, сука, - накинулся капитан на врага, схватил за грудь и дернул на себя, нанося удар каской в переносицу.
Неизвестный хрюкнул, засипел и вырубился, а капитан, нанеся еще пару сильных ударов, с тяжелым выдохом привалился к стене, прикрываясь телом бессознательного, быстро осветив помещение. Больше никого.
***
– Вставай, морда талибанская, - раздался суровый голос, когда мужчина тяжело застонав, открыл уцелевший глаз.
– Шакал, - простонал раненный на чистейшем русском и тут же скрючился от сильного пинка по ребрам.
– Очень приятно, а я Байкал… - хмыкнул капитан, показывая раненному какой то обломок трубы. – Слушай, Шакал, ты сейчас быстро рассказываешь, кто ты такой, что тут делаешь, сколько вас и что тут произошло и тогда я не выкину тебя к этим тварям, которые сюда на взрыв ломятся через весь корабль, а просто забью этой трубой…
Петров размахнулся и со всей дури приложил бородача трубой по плечу, в котором при этом что-то отчетливо хрустнуло. Времени у группы было мало и офицер не горел желанием играть в хорошего и плохо полицейского, юлить, как-то вытягивая информацию из этого человека. То, что перед ним явно не один из выживших туристов, которые тут отдыхали, он понял сразу. Одежда, манера говорить, лицо, говор, все кричало о том, что перед ним один из старых его друзей, которых он еще, будучи лейтенантом, гонял по одной маленькой, но очень гордой стране. Эти люди не понимали иного языка, кроме грубой силы и потому Байкал не церемонился.
– Еще раз, сука, спрашиваю, - размахнулся он и со звоном ударил по запястью бородатого, - Кто. Ты. Такой. Сколько. Вас…
Каждое слово сопровождалось сильным и болезненным ударом, переломом и обильно брызгающей во все стороны кровью, от чего у некоторых солдат из группы Петрова к горлу подкатил неприятный ком.
– Пашель, ти, - выплюнул бородач и, видя, что гордый орел не хочет говорить, капитан разбил тому голову двумя сильными ударами.
– Падла! – выругался он, вскочив.