Проект «Земной разум». Часть 2

Салтыков Сергей

Мои вопросы по сути самой диссертации и ее объективной научной ценности, Михаил долго оставлял без ответов. Уже в конце встречи, вернулся к ним с очень пространным и неоднозначным объяснением:" Прежде всего, я разобрался и убедился в том, что не только мозг животных при непосредственном контакте с человеком получает сигналы от рецепторов органов чувств (зрение, слух, обоняние и пр.), как до этого утверждали академик Павлов и другие известные нейрофизиологи. Но и все другие их органы и системы подвергаются в это время своеобразному облучению особым видом энергии, генерируемой человеческим организмом. Эта энергия обладает уникальными свойствами. Она не только беспрепятственно проходит сквозь все преграды и барьеры, моментально преодолевая любые, подчас многокилометровые расстояния, не реагирует и не изменяется при контакте с другими видами энергий. Но главное – она несет в себе ясный и понятный для животного сигнал о цели и характере предполагаемого взаимодействия. Если это взаимодействие безопасно, физиологично и носит для животного полезный и продуктивный характер, оно воспринимает человека в виде(заменить на в качестве) превосходящего по силе и статусу разумного существа. Если же предполагаемый контакт несет в себе какую-либо угрозу, животное

воспринимает человека самым опасным диким зверем. В зависимости от ряда других обстоятельств проявляет агрессию и нападает первым, или отступает и скрывается бегством. Все это очень напоминает описанный Лектором механизм проквантизации отдельных видов млекопитающих на первом этапе зарождения Разума на нашей планете. Только, у обычного современного человека не хватает мощности излучения для того, чтобы в организме животного в результате подобного контакта сформировалась постоянная энергетическая субстанция в виде человеческого Кванта. Даже в процессе неоднократных и длительных аналогичных взаимодействий, дело ограничивается лишь формированием новых сложных условных рефлексов и изменением эмоциональной составляющей в ответных реакциях животного. Тот факт, что некоторые прирученные и одомашненные животные в состоянии понимать и выполнять до двух- трех тысяч команд своего хозяина (инструктора-дрессировщика), не является доказательством появления и развития у них Разума. Мне удалось существенно продвинуться в вопросе объективного, инструментального подтверждения, как самого этого излучения, так и механизмов и результатов его воздействия на некоторые органы и системы организма млекопитающих. Но я не включал эти данные в свою диссертацию и скрыл их от своих коллег и научных руководителей. Объясню почему. В современной отечественной и общемировой науке в настоящее время процветает конвенционализм. Как и в спорте, вместо честного соперничества и открытой, равноправной конкуренции – вмешательство власти и денег, давление и подкуп. В итоге, вместо истины и справедливости – договорный, сфальсифицированный результат. Еще до защиты, у меня была очередная встреча с моим бывшим командиром. Оказалось, что безо всякого моего участия и содействия, он каким-то образом располагал полной информацией о ходе и текущих результатах моих исследований. Уже тогда я задумался о последствиях и начал активно скрывать все сколько-нибудь значимые данные от коллег и руководства, уходить от прямых и внятных ответов на вопросы любопытного сослуживца. Несмотря на куцый, усеченный характер, диссертация была успешно защищена. И сразу же последовало предложение бывшего командира принять приглашение на работу в секретной научной лаборатории Министерства Обороны. После обычных и безобидных аргументов об интересе военных к моим наработкам по обучаемости и дрессуре животных, более современном и эффективном оборудовании в их научных лабораториях, на фоне моих сомнений и колебаний в принятии окончательного решения, прозвучал еще один, последний. Он больше походил не на предложение о гражданской работе и научном сотрудничестве, а на безапелляционный по смыслу приказ о призыве на контрактную военную службу с полуказарменным режимом. Бывший командир доходчиво объяснил, что вопрос о кровной мести со стороны радикалов-исламистов остается открытым. Получены свежие агентурные данные о подготовке новой операции по моей ликвидации. Главному Разведывательному Управлению, в отличие от коллег из Главного Научного Управления, известно намного больше о моих талантах, огромном научном, практическом и разведывательном потенциале, поэтому они не собираются мной рисковать и берут меня под свою полную защиту и опеку. Включая круглосуточное негласное наблюдение и скрытую охрану.

Безо всяких подсказок "сверху" мне стало предельно ясно, что моя тройственная жизнь снова привела меня на порог нового этапа неимоверных трудностей и испытаний. От таких предложений невозможно отмахнуться и отказаться просто так. Как и у любого ученого-исследователя, мой Ум манила и привлекала открывающаяся перспектива. Но мой Разум отчаянно протестовал против предстоящей работы по созданию и обучению животных-киборгов, животных-диверсантов и террористов, дистанционно направляемых человеком на уничтожение живых и неживых целей противника. Моя Душа стремилась служить своему Отечеству, но все израненное, штопанное- перештопанное тело бывшего бойца-спецназовца, всеми своими рубцами и шрамами упиралось против возврата на военное положение. Я твердо был настроен посвятить остаток жизни творческому созиданию, а не агрессивному насилию и разрушению. Поэтому, не долго раздумывая, ответил бывшему командиру, что снова возвращаться на войну не намерен. Хочу продолжать научную работу в своем университете. С их ведомством готов сотрудничать только в качестве эксперта-консультанта на гражданских, договорных началах. О своей собственной безопасности в состоянии позаботиться самостоятельно, раньше положенного времени помереть не боюсь! Полковник взял тайм-аут для консультаций со своим руководством".

Чтобы как-то успокоить и отвлечь разволновавшегося племянника, спросил его о контактах и взаимоотношениях с моим братом, его отцом Александром. Вместо ожидаемого положительного эффекта, заметил, что он опечалился и расстроился еще сильнее. Признался, что в последнее время образ отца к нему больше не является и не разговаривает с ним. Вместо него, готовые советы и предостережения он получает в виде динамичных картин и сюжетов, иногда параллельно комментируемых чужим, незнакомым голосом. Признался, что очень переживает по этому поводу и видит в этом определенный знак, предостережение о том, что что-то в своей жизни в очередной раз понимает и делает не совсем правильно.

Уже расставаясь, Михаил снова вернулся к главному для него вопросу: "Чем бы ни закончились мои переговоры с бывшим командиром и его ведомством, последствия коснутся и тебя. Опека и контроль никуда не денутся, останутся надолго при любом варианте. Поэтому, старайся звонить мне как можно реже, только в неотложных, исключительных случаях. Никаких вопросов, даже намеков, по происшедшему в Лондоне, моей научной работе и контактах с ГРУшниками, не допускай не только в телефонных разговорах, но также в своей квартире, и вообще, при любых контактах с кем бы то ни было. Когда заметишь наблюдение за собой не подавай виду, веди себя естественно, как ни в чем не бывало. Если нужно будет встретиться – звони и приглашай на рыбалку на наше любимое место".

Глава 2. БАК – отдыхает

Больше года, после этой встречи, мы с Михаилом не виделись. Все наше общение ограничилось лишь несколькими его короткими звонками. Он ссылался на постоянную занятость, отсутствие свободного времени и частое нахождение вне зоны мобильной связи. Я и сам уже обратил на это внимание – подавляющее количество моих звонков заканчивались однотипным ответом автомата-оператора: "Абонент находится вне зоны досягаемости. " Несмотря на все прошлые инструкции-предупреждения и текущие успокаивающие отговорки племянника, мои переживания по поводу его работы и личной безопасности, только усиливались, временами перерастая в неконтролируемое беспокойство. В один из таких дней, когда все мои мысли с утра водили хоровод вокруг непредсказуемого будущего любимого племянника, он неожиданно вошел в мою холостяцкую квартиру.

За минуту до этого, находясь на кухне, я услышал необычно тихий и короткий сигнал домофона, даже мимоходом подумал о том, что он часто "глючит" после ремонта и замены электронных ключей -"таблеток" от замка двери подъезда. Когда первый шок от появления в коридоре Михаила прошел, обратив внимание на веселое, радостно улыбающееся выражение его лица, после короткого приветственного ритуала, не удержался и прямо задал вопросы о том, почему он не предупредил о своем приезде, и как он попал в подъезд, тамбур и мою квартиру. Продолжая улыбаться, Михаил мягко и изящно ушел от прямого ответа, шутливо заявив, что сам обрадовался тому, что все три двери оказались незапертыми. Секунду подумав, не меняя шутливо-ироничного тона, добавил, что не звонил мне на мобилку именно потому, что был уверен, я и так почувствую его приближение. Эти его слова вызвали у меня поток новых противоречивых эмоций и мысленных вопросов. Перед его появлением в квартире я несколько минут неотрывно смотрел в окно на кухне, все подходы к подъезду дома постоянно находились в поле моего зрения. Ни подъезжавшей машины, ни идущего пешком племянника – не видел! Только радость встречи и огромное желание побыстрее узнать новости о его питерской жизни, перевели наш разговор в другую плоскость.

Когда мы перешли на кухню, и я потянулся к дверце холодильника, намереваясь накрыть стол и за неторопливым обедом поговорить в уютной домашней обстановке, Михаил удивил меня неожиданным предложением: "Я не голоден, в поезде отдохнул и выспался. Мы договаривались с тобой о рыбалке. Давай быстро переоденемся, докупим в магазине все необходимое, и прекрасно проведем время на берегу реки. Погода подходящая, мы в самый раз успеваем на вечерний клев!"

Уже во дворе, он удивил меня повторно, отказавшись ехать на моей машине и предложив до магазина пройтись пешком. Выйдя из него, нанял частного извозчика, который на стареньком "Опеле", поскрипев на ухабах и колдобинах разбитой подвеской, доставил нас к самому берегу реки. По дороге Михаил несколько раз озабочено оборачивался назад, словно опасаясь слежки, или преследования. Лишь оказавшись наедине на живописном берегу, объяснил мне свое необычное поведение обоснованным подозрением, что моя квартира и машина уже оборудованы средствами негласного прослушивания. За ним сейчас круглосуточно наблюдают, охраняют и опекают. С большим трудом ему удалось в Питере сбросить "хвост", незаметно добраться до вокзала и сесть в поезд.

Несколько часов до позднего вечера, лишь на короткое время отвлекаясь на то, чтобы снять с крючков глупых окуней и ершей, ловившихся безо всякого нашего участия, и насадить на них новую наживку, мы провели в состоянии необычной беседы. Больше говорил племянник. Я же все это время слушал, задавал уточняющие вопросы и, как губка, впитывал все услышанное. Было еще нечто новое и необычное! Возможно, всему виной оказались мои утомленные за последние месяцы, истрепанные долгим ожиданием нервы и взбудораженные неожиданным приездом Михаила, чрезмерные эмоции. Но восприятие мое в этот вечер очень сильно изменилось. Я несколько раз ловил себя на том, что совсем не слышу голоса племянника, а вместо него, как в 3-Д кинотеатре смотрю какой-то научно-фантастический фильм. Готовые, красочные и динамичные картины сами проникали в мой мозг, создавая удивительный эффект объемной реальности. Мне совсем не приходилось напрягаться, чтобы вникнуть в смысл незнакомых для меня научных терминов и новых, неизвестных ранее понятий

Вначале Михаил рассказал, что военные после долгих упирательств и споров, частично согласились на его условия и разрешили ему продолжать преподавание и научно-исследовательскую деятельность в своем университете. Предупредив о характере предстоящей работы по их теме, долго инструктировали по строгим требованиям режима секретности и особенностям новых взаимоотношений с его гражданскими коллегами. Предоставили для проживания служебную однокомнатную квартиру, оборудованную современной охранной сигнализацией и какими-то другими, непонятными датчиками. Три раза в неделю, утром, служебная машина отвозила его в основной научный центр на окраине города и возвращала назад уже поздним вечером. Потом, все чаще и чаще, работа стала перемещаться на закрытые объекты , расположенные в укромных, лесистых районах Ленинградской области и даже, за ее пределами. Как и предполагалось, исследования на новом месте работы касались методик использования животных в разведывательно – диверсионной деятельности особых подразделений Министерства Обороны. В отдаленной перспективе, часть наработок, в усеченном, демилитаризованном варианте, планировалось передать в МЧС и МВД.

Михаил сразу предупредил, что насколько возможно, избавит меня от всяких подробностей и технических моментов своих научных разработок, а лишь в кратком, максимально упрощенном варианте ознакомит с главными результатами, уже проявившимися и еще ожидаемыми последствиями их обнародования в научной среде и применения на практике в военной и гражданской жизни. "Мне кажется, что я добрался до понимания Разумной Сущности Кванта и в объективном, научно-исследовательском, и в субъективном, гносеологическом (общепознавательном) смыслах! Мало того, я получил возможность фиксировать его внешнюю форму некоторыми объективными, инструментальными методами и средствами, и даже, в определенных условиях, видеть его собственными глазами. Моя первоначальная гипотеза, разработанная не ее основе научная теория, вся парадигма избранной стратегии и тактики научного поиска, оказались верными. От сложных инстинктов, физиологии и анатомии центральной нервной системы животных, я продвинулся к функциональным и морфологическим изменениям, возникающим в них вследствие взаимодействия с человеком.