Проект
Шрифт:
Мой рабочий инструмент, после четвертой модификации, приобрел неожиданно простой вид и представлял из себя плоский овальный камень с единственным сколом на 'острой' стороне овала. Таким образом получилась круглая односторонне заточенная режущая кромка. Этой кромкой я не только отделял шкуру от мяса, но и пытался соскабливать подкожный жировой слой. Пока не нашёл более технологичное решение этой операции. Процессом удаления подкожного жира занялись тщательно проинструктированные молодые креветки. Если подставить им только внутреннюю поверхность шкуры и не забывать отгонять взрослую креветку, то со своим делом они справлялись очень неплохо. Гораздо лучше меня. Если вовремя извлекать шкурку из воды и не давать им грызть полезный материал то получалась очень неплохая выделка. Качество выделки позволяло сильно замедлить процесс разложения шкуры. Шкурки моей выделки начинали вонять уже на третий день. Шкурки креветочной очистки вонять пока не собирались. Хотя, прошло всего два дня с момента получения первой креветочно очищенной шкурки, и делать выводы было рано.
Дырки от зубов бешеного перфоратора в ноге заросли совершенно самостоятельно и без последствий. Так что уже на третий день кроваво - вонючей вакханалии, я уже забыл как хромать. Купался в ручье по шесть раз на дню, для чего выкопал небольшое озерцо глубиной по колено, но всё равно, чувствовал себя грязным. Ещё пристрастился к жеванию листьев паутинного куста. Вкус листьев неплохо отбивал смердящий запах мясокомбината и слегка тонизировал. Я даже два раза ходил за листьями, заодно придумав метод борьбы с насекомыми - охранниками. Метод оказался прост. Нужно подойти примерно на семь метров к кусту, засунуть в пустой лапоть камень и подкинуть его на съедение скалапендре. Почему не ограничиться просто камнем? Голый камень она кусать отказывалась. Видать, пробовала уже. Охранница куста стремительно выбегала из своего укрытия, где находилось это укрытие, я так и не смог определить, подбегала сантиметров на 20 к камню, определяла, что противник несъедобный, включала заднюю скорость и скрывалась в неизвестном направлении. На лапоть без камня, она вообще не реагировала. Наверное он был слишком легким. А на лапоть с камнем реакция была вполне меня устраивающая. Подбегала к лаптю (в этом месте я рефлекторно подпрыгивал), кусала лапоть и отбегала метра на три. Ждала, когда противник отбросит копыта. Так ни разу и не дождалась. То ли потому, что лапоть умереть не мог, то ли потому, что снаряд из рогатки прилетал в неё сразу после остановки. В общем теорию сильной ядовитости скалапендры можно считать доказанной.
В конце концов мне тут надоело. У меня кончилась готовая еда, терпение и цветистые словесные сочетания. Да и прогресса в качестве выделки шкурок не наблюдалось. Смысл пребывания на берегу ручья иссяк. Я набрал побольше листьев, собрал все свои орудия труда, четыре самых приличных шкурки, которые я привязал снаружи рюкзака и пошел куда глаза глядят. А глаза глядели в сторону леса. Там дрова должны быть для костра. Птицу пожарю. А то мясо есть а я рыбу надоевшую доедаю. Как то неправильно.
12
До леса я топал пол дня. Как раз к обеду и дошёл. Как я узнал, что наступил обед? А я и не знал. Ну сначала. А как начал готовить обед так сразу раз ... и узнал. Здорово, правда? Я уже давно так узнаю, что пора обедать. Ещё я внепланово удостоверился в собственной тупости. Это же надо было додуматься пол дня тащить то, что по приходу я сразу выкинул. Это я про внутренности курицы. Вот из восьминогих мутантов лишнее я выбрасывал а про курицу как то не подумал. Это же верных пол кило лишнего груза. Ладно, хоть эти внутренности были не такими противными. Кишки как кишки. Я в них даже поковырялся. В желудке. Кроме всяких камешков там обнаружился небольшой черный кубик. Из чего он, я так и не понял. Пластик какой то. Прочный. Типа кевлара. Надо будет еще один такой найти и нарды сделать. Только вот я не помню, сколько там должно быть фишек. Да и неважно. Всё равно играть не с кем.
Сам лес сильно отличался от того, к которому я успел привыкнуть. Деревьев было всего три вида. Первый вид я назвал осиной бледнолистной. Эти деревья практически полностью копировали обычную осину и отличались только более светлыми листьями. Во всём лесу только этот вид дерева годился в костёр и совершенно не годился для уроков труда. Только если ложку вырезать. Да вроде незачем пока да и нечем. Годного для этих целей инструмента у меня не было. Другие деревья - тут намного веселее.
Второй вид был натуральным эвкалиптом. Древесина очень твёрдая и плотная. Не хуже камня. В огне не горит, в воде - тонет. Отломить ветку у меня не получилось. Отрубить - даже не пробовал. И древесина и длинные узкие листья сильно пахли. Вернее, имели сильный запах. Не сказать, что неприятный. Просто сильный. Не эвкалиптовый. Больше похоже на мазь Вишневского. Ещё я помню, что древесина земного эвкалипта способна обеззараживать воду и сама гнить не умела. Даже в воде. В которой тонет. Это я удачно набрёл. Целебные свойства нужно будет проверить.
Третий тип деревьев - это растение которого вообще не может быть. С виду - натуральный баобаб. На велосипеде не объедешь. Листьев почти нет. А те, что есть похожи на лопухи. Максимум высоты - примерно пять этажей. В ширину, кажется, больше. Зачем так, понял только потом. Выяснилось, что его древесина, собственно древесиной не являлась. Больше подошло бы слово - пенопласт. От древесины был только цвет. Всё остальное от пенопласта. Такой же лёгкий, такой же непрочный, горел так же бестолково. Теперь понятен такой перекос размеров в пользу ширины. Иначе - сломался бы сразу. Теоретически, в стволе пенопластового баобаба можно было выдолбить пещеру и в ней жить. Только вот не факт, что даже маленькая норка не добьёт этого гиганта. Он и так держится на честном слове. Не смотря на размеры.
Так что эвкалипт я посчитал ценным ресурсом, остальное - мусором. Да и ценный ресурс был ценным исключительно в перспективе. Потому как сейчас мне его было просто нечем обрабатывать. Листья можно было попробовать в качестве лекарственного средства. Про древесину можно было пока забыть.
Курица жарилась неторопливо. Прутики из осины быстро прогорали и кусочки курицы падали в пепел и угли. Других вариантов приготовления просто не было. Так что первое в этом мире блюдо из птицы было обильно приправлено не самым приятным на вкус осиновым пеплом. Но, даже в таком виде, вкушать его было блаженством. После почти месяца рыбной диеты. Будем считать, что жизнь налаживается. Хотя, ничего из необходимого для того, что бы пережить зиму. Ни крыши, ни одежды ни запасов. Никакого повода для оптимизма. И опять нет никакого повода, что бы не выпить. Кроме того, что выпить нечего. Даже под дичь. Тоскливо. Так что сейчас обед и отдых, потом - забурюсь подальше в лес. Для ясности.
Ясности стало больше с увеличением видового разнообразия местной флоры. Чем дальше в лес, тем больше видов деревьев. Начали встречаться местные аналоги тополей, можжевельника и рябины красной. Баобабы кончились, эвкалипты почти кончились. А вместе с ними и вода под эвкалиптами. То ли причиной наличия воды были эвкалипты, то ли наоборот было непонятно. Вода под эвкалиптами была чистой и съедобной, хотя и с запахом больницы. Плоды рябины оказались с косточкой внутри и незначительным количеством 'мякоти' снаружи. Якобы мякоть была не очень то мягкой и совсем не сочной. Прям как шиповник. На вкус нечто среднее между горькой рябиной и сушеными яблоками. Так что, в чистом виде в пищу не годились. Возможно подойдет для компота, ну или в качестве приправы, если косточки повыкавыривать. А извлекать эти косточки - тот ещё мазохизм. Занятие для очень усидчивых и никуда не торопящихся людей. Ладно хоть размером эти ягодки были покрупнее, с вишню примерно. Прихватил с собой пару гроздей этой 'рябины' для кулинарных изысканий.
Ещё дальше в лес эвкалипты закончились совсем. Вместо них появилось вьющееся растение, похожее на виноград. Только без ягод. Эти вьюны упорно лезли к свету исключительно по тополям, что придавало этим тополям более солидный вид и более тёмный цвет коры. Видимо, какой то местный вид симбиоза. Взаимовыгодного. Вьюны получали опору для роста, а тополя получали непонятно что, но выглядели мощнее и здоровее своих одиноких собратьев. И птичек на них было больше. Где то на втором - третьем ярусе леса. Мелких, крикливых и, предположительно, невкусных. Что бы их разглядеть, нужно было лезть наверх и замереть там на пару часов. Орнитология пока не актуальна, по этому, плюну в них пока. Для ясности.
Вот я баран! Спасибо птичкам. Навели на мысль. Они же на меня чирикают! Нецензурно, скорее всего. Всё потому, что я иду по лесу как бульдозер. Всякие ягодки рассматриваю. А своим в лесу так и не стал. Хоть бы шумел поменьше. Режим незаметности включить не удосужился. Буду исправляться. Надо будет скрипт на этот режим написать. Пусть сидит в памяти резидентом и включается по внешнему условию самостоятельно. А условием должно быть наличие вокруг меня деревьев. Раньше это называлось условным рефлексом и нарабатывался тренировками. Тёмные люди. Тяжко было без системных администраторов и программистов. Некому было драйвер написать для подключения вегетативной нервной периферии к высшей нервной деятельности.