Профессиональный инстинкт

Звягинцев Александр

Олег Северин – прокурор в отставке. Привлекательный, ироничный мужчина лет сорока, основательно потрепанный жизнью. Достоинство и самоуважение для него по-прежнему не пустые слова.

Полина Ксенофонтова – телеведущая. Эффектная молодая женщина, решительно пробивающая свой путь в жизни, настроенная на успех.

Андрей Андреевич Оконечников – судья в отставке, погруженный в воспоминания о прошлом, пытающийся разобраться в нем.

Вадим Забродин – начальник Службы безопасности банка «Магнум». Ровесник Северина. Жилистый, спортивного вида мужик с холодными, безжалостными

глазами.

Бамбук – подручный Забродина.

Катя Аристархова – молодая женщина, похожая на раненую птицу.

Марина – немолодая уже женщина, всю жизнь проработавшая «обслуживающим персоналом».

Вера – ее дочь, современное создание, то есть зачастую складывается впечатление, что она существует вне времени и пространства.

Игорь Цапцин – врач, который сам нуждается в лечении. Кирилл Аристархов – юрист, муж Кати.

Альбина Жеребуха – актриса бальзаковского возраста.

Роберт Снежанский – актер в том возрасте, когда у актера уже все позади.

Генерал Георгий Лоскутов – настоящий генерал.

Картина первая

Дачный поселок. В центре сцены – фасад старой деревянной дачи с открытой верандой на втором этаже. Справа у входа на участок – противопожарный щит с багром, топором.

Летний вечер, уже темнеет. Судья Оконечников на верхней веранде что-то увлеченно пишет, сидя да столом. Задумывается, откидывается на спинку кресла, трет глада. Звучит его голос – он, видимо, повторяет про себя написанное…

– Никогда не верил, что даже самое сильное потрясение может привести к перерождению человека, радикально его изменить. Человек, конечно, может наложить на себя какие-либо ограничения, попытаться не делать того, что делал раньше, но не более того…

Если человек вдруг изменился в своем корне, это значит, что его внутренний мир разрушен! Он, пережив психический стресс, стал иным и… безнадежно больным…

Единственная возможность переменить себя и уцелеть – оказаться в чужой душе, живущей уже сотни лет в других измерениях, в других верах. И когда ты познаешь их, твоя кровь начнет течь в обратную сторону. И ты уже не только расстаешься с собой прежним, но и начинаешь отстаивать свои новые взгляды, свою новую честь…

Откуда-то перед дачей появляются два незнакомца. В руках у одного из них карманный фонарик. Это Забродин и Бамбук. На Забродине куртка с капюшоном, опущенном на глада так низко, что узнать его нельзя.

Забродин

. Здравствуйте, судья! Не подскажите, как найти дачу Лоскутова? Того самого, которого застрелила жена.

Судья

. А вы, простите, кто?

Забродин

. Я, понимаете ли, в некотором роде писатель…

Вдруг светит фонарем прямо в лицо судьи.

Судья

. Писатель? А замашки плохого следователя. Прекратите светить мне в глаза, черт подери!

Забродин

. Извините, я так понял, что в поселке нет света.

Судья

. Да, его теперь часто отключают. Раньше такого не было.

Забродин

. Раньше… Мало ли чего раньше не было…

Судья

. И о чем же вы пишите, господин писатель?

Во время их разговора Бамбук внимательно изучает пожарный инвентарь. Берет топор, подкидывает его в руке.

Забродин

(прогуливаясь по участку). Пишу на криминальные темы, детективы, расследования… Я, конечно, не Лев Толстой и не Достоевский… Как они, наверное, не могу, а как все остальные – ради бога. Я, знаете ли, пишу, опираясь на факты и документы. Описываю события и преступления, о которых узнал, так сказать, из первых рук.

Судья

. С некоторыми преступлениями, даже с помощью информации, полученной из первых рук, трудно разобраться.

Забродин

. Это вы правильно заметили. Вот вы, например, верите в официальную версию убийства генерала Лоскутова?

Судья

. Мало ли во что я верю или верил. Приговор вынесен.

Забродин

. Что особенно интересно – вынесен вами лично.

Судья

. Да, мною лично. (Несколько волнуясь). И уверяю вас – закон был соблюден.

Забродин

. Ах, да, закон… Как же я забыл! Вы же у нас жрец закона!..Пусть мир рухнет, но восторжествует закон!

Судья

. Не совсем так.

Забродин

. Акак?

Судья

. Последовательность иная. Мир рухнет, если в нем не восторжествует закон.

Забродин

. А вот если это ваше торжество закона, единое для всех, при этом раздавит и погубит чью-то жизнь… Причем жизнь совершенно невинную… Что тогда это ваше торжество закона означает? Новые жертвы и новые страдания? Зато господин судья Оконечников будет спокоен и уверен, что он во всем прав.

Судья

. Какая-то дикая логика. Я вас не понимаю. Да, закон один для всех. Вот, к сожалению, только справедливость у каждого своя. От этого и все конфликты. Кстати, откуда вы меня знаете?..

Забродин

. Откуда? От японского верблюда… Бамбук, яви судье личико. Может, он и тебя вспомнит?

Бамбук поднимается по лестнице, и входит на веранду.

Бамбук

(напевая). «Друга я никогда не забуду, Если с ним подружился в суде.».