Профессионалы
Шрифт:
Не отвечает!!..
Плохо. Очень плохо. Хуже некуда.
Апатия. Авитаминоз – креатива нету!..
Телевизор мечет рекламу как бисер перед скаковыми носорогами. Новости: пожар в метро; подростки-пуэрториканцы обстреляли из сарбаканов патрульную танкетку; после продолжительной болезни скончалась гетера Таис Галустян – профессионалка была зверски убита в своей квартире на проспекте Трёх Звёзд, ведётся следствие; поразительно, но свидетели, как один, утверждают, что подозреваемый в преступлении очень похож на боевого клона-камикадзе времён Первой Войны…
Надоело
О, Великая Мать Аматэрасу, как же Юрико соскучилась по своей точке у метро и нажористым клиентам-эстетам! Как она истосковалась по ламинированию растяжек и прогулкам меж щитами статических наружек, по щекотке миниатюрных пиктур на животе и масштабным корпоративным пи-ар кампаниям-"групповухам". Самое время «окучивать лужайки» – сезон начинается! – у риэлтеров опять «щёки краснеют».
За дверью резкие голоса. Так не говорят, так отдают приказы. Так снимают пижаму и кваркают от восторга.
А потом гаснет свет. И больше не включается.
Без электричества так неуютно.
***
Ник Юсупович Спирас, мертвец на полной ставке, забавляется игрой с жуками-скарабеями: прерванный бег и чёрные спины. Палочки-хаси испачканы ядовитой дрянью из жвал насекомых – когда жуки раздражаются и готовы на всё, лишь бы отомстить обидчику, они встают на задние лапки и кусают – впрыскивают под кожу модифицированный трупный яд. А если учесть, что скарабеи у Спитфайра не совсем обычные, то…
…от укуса любимого жука Ника Юсуповича простой смертный умирает секунд за пятнадцать – в страшных корчах и мучениях. Слава Будде, не так уж часто скарабеям доводилось убивать людей. Обычно Ник Юсупович сдерживает своих ручных питомцев, обычно он способен управлять хитиновыми синоби. Если надо успокоить разбушевавшихся жуков-убийц, Ник Юсупович читает усыпляющую мантру – и тогда скарабеи застывают на бегу, прилипнув к окатышам навоза, нашпигованные наномелинитом. И тогда Спитфайр берёт широкие чёрные тела и возвращает их в гнёзда – в дыры-проломы черепа, Спитфайр осторожно укладывает опасных scarabaeus в гниль мозга, законсервированного мощными заклинаниями реаниматоров-шаманов.
Из мёртвого мозга Спитфайра жуки и черпают трупный яд и перерабатывают его в своих крохотных желудочках, закачивая жвала смертельной отравой.
«Каждое яблоко мечтает найти своего Ньютона. И набить ему шишку» – обугленные дыры-слова на поверхности столешницы. Типичная шутка – не людская, профессиональная: у любителей совсем иной склад чувства юмора. От делать нечего Спитфайр концентрирует жар в кончике указательного пальца. Лёгкое напряжение – и сантиметров на десять ниже «яблока» дымиться новая хохма: «Саламандра любит кипяток. Она мочится кипятком. Саламандра зверь крутой». Ник Юсупович ещё хотел добавить что-то насчёт «яиц очень не всмятку» той же рептилии, но передумал – и так сойдёт.
Н-да, сутки расслабленного умиления, хитиновых кувырков и навозных шариков из пустоты не проходят даром. Спитфайра клинит, он безнадёжно мёртв и отчётливо понимает это. Давно пора успокоиться, отдать тело огню, душу – предкам. Давно…
…пора.
Папка с документами исчезла в урчащем утилизаторе. Был клон, да сплыл – и следа не осталось. Жалко малыша, жалко, но – кому как предназначено, кому как по судьбе нарисовано. Зато теперь Спитфайр точно знает, откуда ждать удара и от кого.
Тросы-трубы.
Красное Зло.
Беспокойство одолевает мёртвую плоть профессионала, жажда крови бередит душу феникса, давным-давно исчерпавшего ресурс. Спифтайр в ярости – он бессилен изменить расписание фатума: ту-ту, чух-чух, слышите? Если вы опоздали на поезд, то это не ваш поезд…
Жуки – потешные, красивые жуки. Уже сутки Ник Юсупович Спирас мучит скарабеев.
Тишину кухни изничтожает бравурный марш. Спитфайр всегда любил марши – и до, и особенно после смерти. Подходящую мелодию для мобильника нашёл в Сети.
– Где он? Что с ним? – Трубка мягко липнет присоской к уху, повисает. У Спитфайра два жука, и две палочки-хаси – и рук тоже не пять, телефон держать нечем. – Ну?
– Он сбежал. Ему было видение. – Голос из мембраны. Страх. Раскаяние. Смирение и готовность понести любое наказание.
– Он вспомнил?
– Да.
– Я же просил… – шепчет Спитфайр, хаси падают на пол, освобождённые скарабеи медленно взбираются по рукавам Ника Юсуповича. Прячутся в черепе мертвеца. – Просил…
Кишки бизонов, сушёные скальпы, маисовые лепёшки у костра. В трубке звучит голос одного из шаманов, воскресивших Ника Юсуповича. Это глупый старик из племени шошон-ивитем. У старика есть погребок с «огненной водой» и моноциклетная куртка с цветами фратрии Койота. Старик много пьёт. Пожалуй, слишком много.
– Я виноват, я приму кару, я готов понести любое наказание, я… сеппуку… – Индеец ненавидит телефоны. В телефонах обитают духи, они захватывают в плен голоса людей, а иногда полностью перевирают разговор. Индеец ненавидит телефоны. Другое дело Интернет…
– О чём ты, брат, какая кара и никаких самурайских заскоков. Не о том думаешь… Пошли Гарриса и Гиту, пусть найдут Избранника. Пусть вернут его в Гаражи, пусть спеленают, если будет брыкаться. Они это умеют.
– Да, Узбек. Умеют. Они уже в пути. Они рыщут. Они найдут мальчишку.