Профессионариум. Антология фантастических профессий
Шрифт:
– Управление платформой без лицензии, использование чужого идентификационного кода, применение герметика…
– А если бы содержимое контейнера оказалось в воздухе? Здесь же рядом люди…
– Это не ваша ответственность! Наташа, я учил вас два месяца, это ведь так просто! Ваша ответственность – Андрей, его эмоциональное и физическое состояние. Вы отвечаете только за него. Не за груз, не за корабль, не за поселение на этом драном Кронисе, а за мужа. Вы обязаны были дождаться челнок и не отходить от мужа ни на шаг. Это единственное – единственное! – что вы должны были делать! И сейчас ваш муж был бы в госпитале
– Я могу остаться здесь?
– Здесь? – Мужчина выразительно обвёл глазами пустыню.
– Пока Андрей не поправится.
– Хорошо. Тогда так: с этого дня вы в неоплачиваемом отпуске. Увольнение – по выходе из отпуска, и доставка транспортом корпорации на любую планету.
Он повернулся к долговязому.
– Иннокентий, ты как?
– Готов принять груз.
– Принимай. Возьмёшь ещё пассажира до поселения.
Парень кивнул и показал Наталье глазами на кабину.
– Иннокентий Малышев, груз и пассажира принял. Доставка до поселения Кронис, – доложил он.
– Хорошо, выезжай. – Пожилой махнул рукой, прощаясь. – Гладких пространств, ровных проколов.
– И пусть обойдут тебя факапы, – добавил подошедший к ним коротышка.
Трак с контейнером съехал с платформы и через минуту скрылся в дюнах.
Врач вопросительно посмотрел на пожилого.
– Ну что, возвращаемся?
– Через пять минут, ладно? – попросил тот, доставая из кармана сигареты. И добавил, извиняясь: – С этой работой никак не бросить.
– Опять выгнал? – осторожно спросил коротышка.
Пожилой только в сердцах махнул рукой.
– Ну, вот что не так? Почему не получается? Смотри: хорошая, образованная, умная девушка. И Андрея любит по-настоящему. Но не может выдержать полгода испытательного срока, чтобы не напортачить. Любая батрачка с фермерской планеты легко выдерживает и десять, и двадцать лет, и даже не понимает, в чём, собственно, загвоздка. Она и дольше бы работала, просто мужья опускаются на грунт. А как только образованная и самостоятельная – пиши пропало: или норовит за мужа работу сделать, или под руку с советами лезет. Казалось бы, чего проще: делай что должно. Нет, не могут. Валятся на первой же нестандартной ситуации.
– Может, не надо так уж загонять их в функцию?
– А как? – Пожилой картинно пожал плечами. – Как построить сложную систему, кроме как из простых элементов? Систему стабильную, предсказуемую, выдающую запланированный результат? Представь – ты проектируешь электрическую схему. Тебе ведь надо, чтобы резистор был всегда резистором, а не становился конденсатором, если вдруг решит, что так правильнее. Мы же от любой организации – от корпорации до булочной за углом – прежде всего хотим стабильности и предсказуемости, а для этого там должны работать не личности, а функции. Водитель должен быть только водителем, а жена водителя – только женой.
Пожилой замолчал, а коротышка вздохнул:
– Жалко девчонку. Хотела ведь как лучше.
– Да, жаль.
– Так замотай эпизод. Ты же можешь не заметить нарушение. И бумаг пока никаких нет.
– Ох-хо-хо…
Далия Трускиновская. Тренер компаньонов
Семейный совет был недолгим, но бурным – видимо, потому, что большинство составляли женщины. А женщина в восемьдесят лет понимает о жизни больше, чем мужчина в сорок, и если ей удаётся вспомнить молодость – то она говорит очень умные речи.
– Сейчас Клашке восемнадцать, – сказала прабабушка, – и ей забили головку мечтами о карьере. Биохимия – это прекрасно, но это для мальчика. И все эти технические непроизносимые профессии – тоже для мальчика. И реклама – тоже! Я сорок лет в рекламе, я знаю, как снимаются сюжетки! С тебя семь потов сойдёт, пока совместишь всё – и цвет, и свет, и симулякры, и фоны, и звук, и указания психологов, чтоб они сдохли!
Семейство поёжилось. Всем стало ясно, что прабабушка сейчас сорвётся с нарезки и примется проклинать всех, кого вспомнит. Но каким-то чудом обошлось.
– Девочка должна получить свободную профессию, которой можно заниматься, когда захочешь, – продолжала старушка. – Надоело – отдыхай хоть неделю, хоть две. Потом опять трудись.
– А на что жить? – спросила возмущённая Клашка.
– Муж прокормит!
Потом было минут десять яростного и бестолкового спора. Мужчины (правнук Василий и муж внучки и отец Клашки Павел) объясняли, что никого они кормить не собираются: женщина рожает, когда захочет, и государство предоставляет ей всё для счастливой жизни, от здоровенного пособия до возможности жить в прекрасном пансионате вместе с младенцем. Но прабабка была неумолима: нужна профессия, которая не делает из женщины корочку от выжатого лимона, и точка.
– Тренер компаньонов, – сказал наконец дед Виталик. – Учиться два года. Но туда берут только с двадцати. Что Клашке делать, пока не стукнет двадцать?
– Они считают, что она до двадцати наберётся жизненного опыта? – ехидно спросила прабабка.
Сама Клашка сидела в углу и ждала, пока кончится это столпотворение, спорщики выдохнутся и можно будет сообщить о своём твёрдом решении: институт видеоарта, и ничто иное!
– Можно работать, сидя дома!
– Дома она одичает!
– Это работа для пожилого человека!
– Для пожилого зануды!
– Когда дома ребёнок…
– Это самое перспективное направление!..
– Это же скука смертная!..
– Если у тебя десять клиентов…
– Вот! Нашла! Первый этап тренинга – сорок часов…
– Тренер компаньонов должен знать языки, а наша Кларочка…
– А вы знаете, какой среди тренеров процент шизофреников?!
Тут Клашка не выдержала, встала и очень тихо убралась из гостиной.
Она не хотела опаздывать на свидание с Иваном.
Иван ей очень нравился. Это был взрослый мужчина, двадцати девяти лет, стройный, спортивный, режиссер арт-шоу, причём успешный режиссёр. Клашка мечтала – вот поступит в институт, вот будет проходить практику в его компании «Рубин», вот там и останется на интереснейшей работе, в молодом и весёлом коллективе.