Профессия: ведьма (Тетралогия)
Шрифт:
А лезло из нее – ого-го! Третий уровень, не ниже. В дыму стали мелькать черные пиявочные тела, послышалось вкрадчивое, леденящее кровь шипение, невнятные шепотки, надрывное поскуливание. Фанатичного некроманта-самоучку они ввели бы в благоговейный экстаз, но лично я не получала от них никакого удовольствия. Потому что слишком хорошо знала, чего от них ждать. Да, обратиться к черной магии проще всего, тут даже дара особого не надо. Беда в том, что она запросит за так любезно предоставленную силу…
И если госпожа Залесская опрометчиво шагнула в заманчиво распахнутую дверь, мне вполне хватило заглянуть в окошко.
Черные твари меня не видели, но чуяли, и это их заметно раздражало. Показалась ощеренная безглазая морда, посопела, поскоблила зубами по защитному столбу и разочарованно отвильнула в сторону. Нет, дорогие мои, ничего мне от вас не надо, а значит, и даров не предвидится…
Впрочем, просто стоять и любоваться я тоже не собиралась. Пентаграмма, не получив крови, выпивала мою магическую силу с жадностью заморенной лошади, дорвавшейся до ведерка с водой. Я торопливо покрутила головой, выискивая нацыгу, Ага, вот и она. В преломлении пентаграммы все предметы реального мира казались размытыми и колеблющимися, вокруг живых существ возникало неяркое свечение, нацыга же выглядела как сгусток тьмы, окутанный тончайшей алой сетью. Сложив пальцы щепотью, я метнула в нее белую искру – одну-единственную, но и ее хватило с лихвой. Сеть вспучилась, полыхнула и разлетелась на сотни быстро тающих клочьев.
Крошка хлеба, брошенная в кишащий мальками пруд, не вызвала бы большего ажиотажа. Твари рванулись ко мне со всех сторон, разозленные не столько результатом внезапной атаки, сколько наглостью невидимой ведьмы. А кому было бы приятно, если бы какой-то шутник, проходя мимо окошка корчмы, метко плюнул через него в тарелку с супом одного из клиентов? Разумеется, вышибалы с яростными воплями бросились вдогонку, но так и не опознанный мерзавец свернул за угол и был таков.
Я открыла глаза. Представляю, как они там сейчас распутываются! Ничего, пошипят немного и успокоятся! Им-то я никакого ущерба не нанесла, а суп клиент уже оплатил, так что пусть сам с нахалом разбирается. Если рискнет, конечно.
Нацыга стояла на том же месте, все так же выжидательно таращась на меня. Теней она не видела, звуков не слышала, да и прошло не больше минуты. Поди теперь докажи, что действительно колдовала, а не вздремнула стоя! Впрочем, что-что, а производить впечатление на клиентов я умела…
Над пентаграммой всколыхнулось зеленое пламя, нещадно чадя и источая печально знакомый запашок.
– О, силы тьмы, зла, смерти и хаоса! Взываю к вам! – с чувством провыла я, возводя глаза к потолку. Сил тьмы и иже с ней там не наблюдалось, но я все равно изобразила неподдельный восторг от успешной взывания. – Слышите ли вы свою презренную слугу?
Силы слышали и даже проревели в ответ что-то одобрительное. Звуковыми иллюзиями я тоже владела в совершенстве. Нацыга внимала не менее благоговейно, чем какой-нибудь селянин в темной палатке ярмарочной гадалки.
Наклонившись вперед, я резким движением выдернула у нацыги ус. Ошеломленная тварь только взвизгнула, даже не попытавшись отпрянуть или цапнуть меня за руку. Сосредоточенно поплевав на ус, я величественным жестом бросила его в огонь.
– Кровь к крови, тлен к тлену! Как волос дымом, и заклятие прахом!
Запах не то чтобы усилился, но приобрел настолько мерзопакостный оттенок, что только профессиональная гордость не позволила мне броситься вон из комнаты, зажимая нос. Нацыга тоже как-то подозрительно взгрустнула, сведя глаза в кучку и судорожно сглатывая. «Хорошего помаленьку», – торопливо решила я и, сделав еще несколько пассов (от которых содрогнулись шкафы и словно бы невзначай распахнулись ставни), поскорее завершила «обряд». Огонь угас, напоследок выплюнув тройную порцию дыма.
– Все, – гордо сказала я, с небрежным видом разгоняя дым книгой. – Заклятие снято!
Уж и не знаю, чему нацыга обрадовалась больше – вожделенной свободе или свежему воздуху. Больше не обращая на меня внимания, она развернулась к окну, изготовившись для прыжка.
– Не так быстро. – Я звучно захлопнула книгу, и она черной пылью развеялась у меня в руках. – Уж не думала ли ты, что я так просто отпущу на волю кровожадного монстра? Теперь ты подчиняешься мне, тварь!
От злобного шипения заложило уши, нацыга разозленной кошкой прижала уши и сгорбила спину, когтями впиваясь в доски от бессильной ярости.
– И с тем повелеваю, – невозмутимо продолжала я, – убирайся отсюда! Чтобы духу твоего… вашего… через минуту здесь не было! И не смейте возвращаться ни для охоты, ни для мести. Ослушание – смерть.
Нацыга неожиданно оскалилась-ухмыльнулась, приглаживая вздыбленную шерсть.
«А ты умнее, чем кажешься».
– Стараюсь, – с непроницаемым лицом парировала я.
«Хорошо… Этот приказ, по крайней мере наполовину, совпадает с моими желаниями. Но прощаться я, пожалуй, не стану. Так что до следующей встречи, ведьма!»
– Приятно было познакомиться, – буркнула я, но в комнате уже никого не было.
– И все-таки, цыпа, зачем ты ее отпустила? – Тролль, не выдержав, отобрал у меня злосчастную воблу и одним рывком ободрал с нее присохшую шкурку, над чем я безуспешно билась уже несколько минут.
– Еще неизвестно, кто кого отпустил. – Я протянула руку за рыбкой, и стало заметно, как меленько дрожат мои пальцы. Где Вал раздобыл целую связку сушеных окуньков и маленький бочонок пива, я предпочла не спрашивать. Все равно назад туда, откуда спер, не понесет. Только аппетит мне угрызениями совести подпортит.
– Но ты же подчинила ее себе!
– Ты в это веришь? – Я поперхнулась смехом, а заодно и пивом. – Будем надеяться, она тоже. Видишь ли, Вал, в отличие от госпожи Залесской, я не приносила жертв и не заключала сделок, а моей магической силы хватило только на разрушение заклятия. Так что я блефовала и была безумно рада, когда эта тварь избавила меня от своего милого общества.
Пару минут мы сосредоточенно грызли добротно просоленных рыбешек, наслаждаясь погожим деньком в теньке под цветущей липой. С пригорочка великолепно просматривались как село, так и особняк, в ворота которого как раз заходила очередная девушка с корзиной. Я заверила Ховела, что нападения больше не повторятся, и он активно наверстывал упущенное. Дамы оказались не робкого десятка, и, похоже, репутация зубастого чудища только добавила господину Залесскому притягательности.