Профессор без штанов
Шрифт:
И мы поехали домой.
Но сначала зашли к Ростику. Он вытащил Прошкина из сумки и посадил на спинку кресла. Это была очень трогательная сцена.
Прошкин начал прихорашиваться, поправлять перышки, а потом поднял свой красивый хохолок и ласково сказал:
– Р-ростик! Ур-ра! Р-ростик др-рянь! Где Р-ростик шлялся!
А потом вдруг взял и «затикал».
Глава V. “ОДНАКО, ПЛОХОЙ ЛЮДИ”
Когда в «Зверинце» все успокоилось и он начал нормально работать, мы поехали на встречу с нашим агентом дядей
Возле его чума, как всегда, толпился народ. Умка лежал на спине и, держа бутылку со смесью передними лапами, азартно чавкал и пускал пузыри, совсем как человеческий ребенок. Дядя Ваня, шибко умный, курил трубку и пил чай из «люменевой», как он ее называл, кружки.
Он нам обрадовался, как своим сородичам, встал навстречу, отставив кружку.
– Шибко хороший люди пришли!
– Лицо его стало совсем круглым, а глазки совсем исчезли в морщинах.
– Чай, однако, пить будем. С баранком.
– И к зависти посетителей, дядя Ваня пригласил нас в свой чум.
Умка, тут же отбросив бутылку, поскакал за нами вперевалку и ткнулся черным носом Алешке в коленку.
– Однако очень хороший люди, - кивнул дядя Ваня в Алешкину сторону.
– Его всякий зверь любит.
Не знаю, какой такой Алешка «люди», но то, что его «всякий зверь», даже змеи, любит, - это факт.
В чуме у дяди Вани было очень скудно. Как на том самом Крайнем Севере. Я представлял его себе как навеки замерзшие моря, из которых торчат кое-где всякие льдины и торосы, а по безлюдным берегам - безбрежные снега, из которых кое-где торчат чахлые веточки и клочки мха, помятые снежными бурями и объеденные оленями.
В чуме, правда, торосы не торчали. Здесь торчала только старая кривоногая раскладушка, застланная меховым спальным мешком, который дядя Ваня захватил, наверное, из своего родного чума. Ну и висела на проводе голая лампочка. Вот и вся мебель.
Да, и еще стояла посреди чума вверх дном большая кастрюля. На нее дядя Ваня положил связку баранок - он очень их любил («Однако, на Севере такой баранок не водится») и поставил для нас кружки с чаем. Чай был очень вкусный - крепкий, заваристый, как сказал Алешка. Он со вкусом прихлебывал, грыз «баранок» и делился кусочками с Умкой. А потом как-то по-взрослому спросил:
– Как жизнь, дядя Ваня? Лучше, чем в родной тундре?
– Однако, в тундре шибко луче, - тоже вздохнул дядя Ваня.
– Олешки ходят, шибко добрый зверь. Много олешков. А людей очень мало. Но шибко добрый люди.
– Он еще раз вздохнул и виновато добавил: - А здесь сапсем плохой люди.
– Всякий здесь люди, - мудро заметил Алешка и отставил пустую кружку.
А дядя Ваня, не удержавшись, стал нам жаловаться на «сапсем плохой люди». Посетители «Зверинца» дразнят Умку, пытаются накормить его конфетами, отчего медвежонок «шибко больной станет». А самый плохой люди - шибко глупый ученый.
Вот что мы поняли. Персонал «Зверинца» делал все возможное, чтобы побольше привлекать сюда посетителей. Для этого и медвежонка согласились взять, и чум построили. А теперь еще стали читать лекции о животных.
– Ну и что плохого?
– удивился я.
– Очень полезно. А то наберут в дом всякую живность, а сами даже не знают, чем ее кормить.
– Носами своими, - расхохотался Алешка, вспомнив крокодила Джонни.
Но дядя Ваня даже не улыбнулся, ему было что сказать.
Оказывается, приезжал вчера с лекцией «шибко глупый ученый», рассказывал посетителям, как на Севере охотятся на белого медведя.
– Шибко здорово врал!
Действительно, ученый так описывал медвежью охоту. Мол, бродит медведь по льдинам, ищет полынью. А как найдет, так садится возле нее и ждет - либо рыбка в воде мелькнет, либо тюлень вынырнет. И так сидит он день, два, три - ни рыбка не мелькает, ни тюлень на льдину не вылезает.
– Что так? Почему так?
– удивляется ученый. И объясняет: - Медведь весь белый, его среди льдов и снегов не видно. А вот черный кончик носа его выдает. Подплывет рыбка, увидит черную точку носа среди белого безмолвия - и шнырь обратно в глубину.
– И вот тогда умный медведь, - делает вывод «шибко умный ученый», - одной лапой прикрывает нос, а другую держит наготове. Подплыла неосторожная рыба - он ее хвать! И выбрасывает на льдину.
Мы с Алешкой рассмеялись на эту байку. Пусть медведь и очень умный, но разве он может знать, что у него черный нос? Зеркала на льдинах не водятся.
– Плохой ученый, - качал головой дядя Ваня.
– Такая хорошая у него фамилия, а такой плохой ученый.
– А какая у него фамилия?
– вдруг спросил Алешка.
– Однако, Медведев.
Мы аж подскочили на месте.
– Это интересно, - сквозь зубы проговорил Алешка. И со значением, как-то даже с намеком, взглянул на меня.
– А он, этот Медведев, - спросил я дядю Ваню, - он откуда?
Дядя Ваня задумался, покрутил головой и показал куда-то в сторону:
– Оттуда приезжал однако.
Объяснил!
– Где он работает?
– уточнил мой вопрос Алешка.
– Над своей наукой с черным носом?
– Там, там, - закивал головой дядя Ваня и снова махнул рукой в сторону центра города.
– Институт такой есть. Биологический.
– Халтурщики они там, в этом институте, - не выдержал я.
– Жулики!
– уверенно высказался Алешка.
– Шибко большой жулик, - вдруг подхватил и дядя Ваня.
– Один мальчик здесь очень плакал: «Отдай назад мой котенок!» Не отдавал!
– Тут дядя Ваня почесал свою буйную бородку из трех волосков и раздумчиво добавил: - А этот профессор, шибко ученый, один раз я его видел. Может, правда, может, нет. У меня тогда один хороший вещь пропал.
Так… Картина с этим «Зверинцем» не только начинает проясняться, но и становится угрожающей…