Профи крупного калибра
Шрифт:
20
– Ведь ты не видел ее с самого рождения, правда? – Хачиров жмурился от удовольствия, от солнца, которое к этому времени падало на него сбоку, и походил на жирного кота. – Сколько ей было, когда ты видел ее в последний раз, четыре или пять месяцев? И вот спустя восемнадцать лет вы встретились вновь. Как показалась тебе родная дочь в постели?
Как-то незаметно в комнате появились двое южан и встали позади Радзянского, готовые пресечь любые действия, направленные против хозяина. Впрочем, Лев едва ли сумел бы привстать с места. Он сидел с закрытыми глазами и опущенной головой. Слишком чудовищно
На стол что-то упало. Лев поднял голову. Перед ним лежал ключ с биркой от гостиничного номера. В этом номере он провел две ночи...
– Отдохни, – посоветовал Руслан. – Когда придешь в норму, найдешь меня: либо здесь, либо в ресторане. Мои люди проводят тебя.
Один из телохранителей подхватил сумку Радзянского, другой открыл дверь. Не глядя на Хачирова, Лев вышел и вскоре очутился в той самой комнате, в которой, как ему казалось совсем недавно, он провел лучший отрезок своей жизни. Он был настолько раздавлен, что не оценил замысел своих противников: его поселили там, где он постоянно чувствовал бы свою вину.
Лев присел на кровать и дотронулся до подушки, потом опустил на нее голову и долго лежал с закрытыми глазами.
По идее, Руслан должен был предоставить доказательства родства, однако Лев, поразмыслив, а вернее, промучившись два часа в номере отеля, пришел к выводу, что собирать доказательства будет сам. А чуть позже и Хачиров, сидящий на привычном месте в открытом кафе, подтвердил его мысли:
– Я ничего не буду доказывать, это скорее твое дело. Твоя дочь действительно проститутка и работает в одном из массажных салонов в Самаре. Можешь посмотреть фрагмент беседы моих людей с девушкой, только что записанный на пленку. Пока ее не трогают. Правда, кто-то перестарался, и теперь у нее, наверное, вот здесь, – Руслан указал на свой тройной подбородок, – останется шрам. Но она сама виновата.
Радзянский хорошо подготовился к разговору, на его осунувшемся лице не дрогнул ни один мускул. После непродолжительной паузы он решил напомнить о себе:
– Руслан, я знаю одну мудрую восточную поговорку: «Никогда не берись за то, чего не сможешь довести до конца». Это о тебе. Еще раз предупреждаю: я не тот человек, с которым проходят подобные вещи. Рано или поздно я убью тебя. Я умею это делать.
– Пока я жив, советую послушать меня.
Лев махнул рукой на идиотскую, претендующую на иронию фразу.
– У меня есть не очень, надо сказать, прибыльное предприятие, есть хорошая машина, квартира, есть довольно приличная сумма денег. Все это будет твоим, если ты отпустишь девушку. – Это бессмысленное предложение Араб обязан был высказать хотя бы ради того, чтобы исключить его.
– У меня такого добра навалом, – отмахнулся Руслан.
У Радзянского было время подумать, он довольно четко представил себе дальнейшие действия Хачирова. Сейчас Руслан поставит ему условия, оговорит сроки. А когда Лев справится с заданием, укажет ему место, где он сможет забрать дочь и где, собственно, его уберут или по крайней мере постараются убрать люди Хачирова. Все донельзя просто. Если не учитывать специфику работы Радзянского, его квалификацию, опыт, хладнокровие, а еще справедливую вендетту, которую Араб уже объявил Руслану Хачирову.
Опять все просто, нет ли и здесь какого-нибудь подвоха? Однажды ожегшись, Радзянский не имел права да и не мог допустить очередной промах, тем более что на карту поставлена не только его собственная жизнь.
Еще один вопрос тревожил Араба, уж его-то Хачиров должен был учесть. Но прежде чем задать его, необходимо принять условия.
Лев так и не успел задать этот вопрос, потому что на столик упала тень, а вслед за ней перед Радзянским вырос тщедушный человечек лет сорока с небольшим, одетый в белоснежную сорочку с закатанными до локтей рукавами.
– Я не опоздал? – Незнакомец, присаживаясь рядом с Русланом, уставился на Радзянского. Взгляд его был неприятным, равно как и весь облик. У него были оттопыренные уши, а под крючковатым носом и на подбородке неопрятно топорщилась ставшая модной недельная щетина.
Едва взглянув на этого человека, Лев понял, что вот сейчас случится самое страшное. Он узнал в незнакомце начальника городской милиции. За завтраком в кафе «На Тенистой» он немного развлек Радзянского, искренне удивлявшегося: сколько может влезть еды в человека!
– Ты как раз вовремя, – отозвался Хачиров, – мы еще не дошли до главного.
– Тогда представь нас. – Несмотря на отталкивающую внешность, у милиционера был приятный баритон. Если бы Радзянский услышал его по телефону, у него бы сложилось мнение, что голос принадлежит высокому человеку среднего возраста, занимающему довольно высокий пост.
Руслан кивнул в сторону гостя и отрекомендовал его:
– Вадим Поляков, начальник городского отдела внутренних дел. А это тот самый Араб.
– Наверное, я должен бояться его. Он еще не дал согласия? – спросил Поляков, снова обращаясь к Хачирову, но не спуская глаз с Радзянского. Эту тактику Араб понял: ему дают знать, что тут он никто.
– Пока нет.
– Ну, это временно, – растягивая слова и насылая на лицо благодушие, отозвался Поляков и тут же поменял стиль разговора: – Поговорим за девчонку? – Не услышав от Радзянского ответа, он переменил и выражение лица. – Ну ты не молчи как пень, речь идет о твоей дочери. Пока я еще не взял ее в обработку, Руслан говорит, рано. Ты оглох, мразь?
Когда еще так грубо обращались с Радзянским, он и не помнил. Наверное, это впервые, если не считать бесчисленные стычки в школьные годы, которым предшествовали взаимные оскорбления. Араб видел перед собой потенциального покойника. Но что-то их слишком много. Рядом с ними сидит еще один кандидат в мертвецы и еще одна жертва в уме: лощеный, с безукоризненными манерами Боря Левин. Все, что здесь произошло и происходит до сих пор, – не без его подачи.
Еще совсем недавно нетерпимый к грубости, Лев Радзянский сносил оскорбления молча, с видимой покорностью на лице. Он понимал, что рано перечить, отвечать на грубость и тем более угрожать. Одно неверное слово может навредить девушке; о себе он думал меньше всего. Хотя и это было неверно. Если с ним что-то случится, Ленке уж точно не поздоровится, помощи ждать ей неоткуда. Впервые он назвал ее Ленкой и впервые обругал: «Засранка!» И – стало вдруг легче.