Профиль мозга
Шрифт:
"Начинается!" - Кривочук заёрзал на стуле, верхняя губа дёрнулась вверх, как у собаки, собравшейся зарычать.
– ...который, - мазнув по нему взглядом, продолжил Аркулов, - состоит в том, что каждый, кто захочет произвести какие-либо не входящие в его прямые обязанности действия с лабораторными объектами, должен сначала спросить об этом у меня. Прошу всех запомнить и впредь соблюдать это требование неукоснительно.
– То есть инициатива наказуема?
– проскрипел Кривочук.
– Да не инициатива, - воззрившись на него в упор, возразил Аркулов, - а самодеятельность! Да, доктор! Именно так называется то, что вы сделали сегодня
– Даже если срочно, даже если дело не терпит ни секундного отлагательства?
– не унимался Кривочук.
– А чё он сделал-то?
– шёпотом спросил Виталик Небойный из третьей лаборатории помощницу главы подразделения Свету Костикову.
– Дал Дзетсам конфеты, - так же тихо ответила та.
– У них сахар сильно упал, могли впасть в кому!
– заявил Кривочук, глядя как сверкают под лампами очки руководителя "Дзетт-фактора". Эти уродские, старомодные линзы, которые Аркулов использовал даже как скрин для юнифона, тоже раздражали просто невероятно.
– Что?!
– Лицо главы подразделения побелело от ярости.
– Вы в своём уме, доктор?! Скажите спасибо, что я просто не могу поверить в подобную некомпетентность бывшего ведущего ксенобиолога станции "Дзетта"...
– При слове "бывшего" Кривочук дёрнулся, как от пощёчины.
– Вы испортили тщательно рассчитанный дневной рацион, отбросив нас почти на неделю назад! Не знаю, что там у вас в голове, но лучше бы честно сознались, зачем вы это сделали, чем пороть столь адскую чушь про кому! Самсонов ждёт результатов в четверг, и теперь я вынужден буду доложить ему, что мы выбиваемся из графика. Зачем вам это, Кривочук? Мне насолить?
– Дзетсам подсластить, - попытался сострить кто-то из сотрудников.
Кривочук, молча кусая губы, яростно чесал побагровевшие шрамы на голове. Он больше не делал тюнингов, по утрам тщательно брил остатки волос на голове и поддерживал трёхдневную, седую щетину на подбородке, радуясь каждой новой морщине. Регулярный мордобой на Дзетте, полученные там же травмы и знакомство с полковником Беркутовым заставили отказаться от имиджа холёного юноши, которого немолодой уже доктор придерживался последние десять лет. "Эх ты, старый дуралей, с лицом и наивностью подростка..." - когда Беркутов сказал ту фразу, Кривочук его ненавидел и жутко боялся, но потом, во время их совместного марш-броска по Дзетте, после которого доктор считал, что побывал на войне, отношение к полковнику изменилось. Кривочук и не знал, что человек способен так действовать: всегда бесстрашно, всегда сильно, но гибко, всегда по лезвию, по самому краю, и каждый раз побеждать! Это был абсолютно недостижимый для доктора, но при этом реально существующий образ жизни. Нет, Кривочук не желал для себя ничего подобного - это было бы слишком страшно и непереносимо!
– но хоть как-то приблизиться к полковнику всё же хотелось, так отчего не начать с внешности?
Когда пальцы чувствуют шрамы на голове, становишься спокойнее. Спокойнее и сильнее.
– Итак, - не дождавшись от него ответа, сказал Аркулов, поглядев на часы.
– Ещё раз повторяю: никакой самодеятельности. А любую инициативу согласовывать со мной. Всем ясно?
– Да... ясно... поняли, - подтвердил разноголосый хор.
– Доктор Кривочук?
– надавил Аркулов.
– Вы поняли?
– Да, - выплюнул тот.
– Отлично, - кивнул глава подразделения и поднялся.
– Летучка окончена. Всем работать!
Проштрафившийся доктор встал и направился к выходу, нагнав у дверей Небойного из третьей, который продолжал удовлетворять своё любопытство, негромко переговариваясь с Савушко.
– Зачем Кривочук это сделал?..
– Да, пережить не может, что не его начальником назначили, - ответил Савушко.
– Начальником?! После того, что на Дзетте было? Да я бы на месте Самсонова вообще его никуда больше не взял.
– Да никто бы не взял, - согласился Савушко.
– Только слышал я, у него очень уж сильно мохнатая лапа в органах.
Кривочук вплотную придвинулся к шептавшимся и громко кашлянул, просунув между ними голову. Савушко, а следом и Небойко отпрянули, оборачиваясь. Кривочук широко улыбнулся.
* * *
– Миа! Ну, наконец-то! Чего так долго не отвечала?
– Да я...
– В юнифоне раздался хруст, потом шорох и стук.
– Миа!
– Денис не видел, что происходит: она отключила изображение, оставив только звук.
– Я на работу опаздываю!
– голос Миа звучал как-то сипло и сдавленно.
– Ты не заболела? Я утром тебя добудиться не мог, так и ушёл...
– Денис, слушай, - она откашлялась, прогоняя хрипоту, - я тут бегу и разговаривать очень неудобно - давай потом, вечером, а?
– Хорошо давай, но... с тобой там точно всё нормально?
– Да нормально, нормально, пока!
– Миа нажала отбой.
– Пока, - Денис тоже завершил вызов, мучимый чувством, что тут что-то не так.
Странно, но с тех пор, как Миа переехала к нему в квартиру, они, вместо того, чтобы сблизиться, наоборот, как-то отдалились друг от друга, и это Денису совсем не нравилось. Миа явно что-то скрывала, он спрашивал, в чём дело, пытался поговорить по душам, но она то делала вид, что не понимает его беспокойства, то злилась и намекала, что он слишком навязчив...
Ладно, вернусь домой - разберёмся, в очередной раз пообещал себе Денис, подходя к виварию. Он иногда заглядывал сюда перед работой, чтобы пообщаться с Тихоней - успокоить нервы и зарядиться положительными эмоциями.
Тихоню, подопытного шимпанзе с внедрённым в геном дзетт-фактором, собирались уничтожить ещё на Дзетте, но он, стараниями Аркулова, в нужный момент вдруг "сам собой умер", а после ухода военных "сам собой воскрес" во время вскрытия и позже был вместе с Альфой перевезён на Землю "для важнейших исследований и экспериментов". Но если касаемо дзетт-человека Аркулову жёстко вменялось в обязанность регулярно и подробно отчитываться перед Самсоновым, оправдывая существование этого опасного существа, то насчёт Тихони генерал особо не придирался: добрый, ласковый и сообразительный дзетт-шимп был здесь, в Управлении, всеобщим любимцем.
– Какого хрена?!
– открывая дверь, услышал Денис возбуждённый голос отца.
– Что вы себе позволяете?!
– второй голос принадлежал Кривочуку.
Отец и подчинённый ему доктор сцепились возле вольера, Аркулов пытался вырвать что-то из рук Кривочука, а дзетт-шимпанзе только испуганно укал, глядя на потасовку.
– Эй, вы что делаете?
– Денис ухватил отца за плечо, одновременно оттолкнув Кривочука.
– С ума сошли?!
Заслуженные доктора ксенобиологии тяжёло дышали, злобно уставившись друг на друга. В руке Кривочука было зажато что-то оранжевое.