Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
Я послушно откусила кусок, выпечка таяла во рту.
– Правда восхитительно. Только боюсь, если есть эту «Тумбочку» все время, сама станешь как тумба.
Лика рассмеялась:
– Ну, вам это не грозит. Давайте положу с собой? Таких больше нигде не попробуете.
– Спасибо, не надо.
Внезапно Вересова поставила чашку на стол и без всякой улыбки заявила:
– Вы меня обманываете!
От неожиданности я чуть было не выронила восхитительную «Тумбочку».
– В чем?
– Вы не имеете никакого отношения к журналистике, –
– Но наше издание…
– Хватит!
– Почему вы так уверены, что я не пишу в журнале?
Лика хмыкнула:
– А то я журналюг не знаю! Придут, обязательно поедят, попьют, шоу посмотрят, да еще не в одиночку, а с друзьями… И жратву домой прихватят обязательно. Отказываться никто не станет. Ну-ка колитесь быстро, зачем пришли! Да не вздумайте врать, а то позову охрану!
Я тяжело вздохнула, глянула в ее злое лицо, вытащила удостоверение частного детектива и продемонстрировала его Лике. Вересова кивнула, спокойно закурила и спросила:
– Вы по поводу той драки, что произошла в субботу? Но никто не виноват. Пострадавший сам упал с балкона. Пьян был как кошмар.
– Нет, – ответила я, – я пришла совершенно из-за другой вещи…
– Слушаю, – сказала Лика, – но предупреждаю сразу, налоги я плачу аккуратно.
– В девяносто первом году вы работали в Институте тропической медицины…
– Было такое, – улыбнулась Лика.
– Можете вспомнить, как вы туда попали?
– Очень просто, – засмеялась Лика. – Там служит всю свою жизнь моя бабка, Зинаида Васильевна. Между прочим, она доктор наук, профессор, занимается жуткой гадостью, глистами, червями, бр-р-р, вспоминать неохота.
Когда Лика окончила школу, бабушка твердо сказала:
– В нашей семье все медики, либо практикующие, либо исследователи, Лика пойдет, естественно, по этому же пути.
Честно говоря, девочке совершенно не хотелось возиться с больными, а перспектива просидеть в лаборатории скрючившись всю жизнь над микроскопом совсем не радовала. Лика была веселой хохотушкой, участвовавшей во всех школьных спектаклях, ее больше привлекал театральный вуз. Она даже робко заикнулась:
– Может, лучше в ГИТИС? Или во ВГИК?
Но Зинаида Васильевна нахмурила брови и отрезала:
– Вересовы никогда не кривлялись прилюдно. Нужно получить приличную специальность, а не трясти юбкой на подмостках.
Правда, Зинаида Васильевна обожала внучку и потом добавила уже другим тоном:
– В медицинском есть театральная студия, станешь студенткой, запишешься в нее – и участвуй себе в спектаклях.
С бабушкой в семье Вересовых никогда не спорили, поэтому Анжелика отправилась сдавать экзамены туда, куда велела старуха, и… провалилась.
Наивная девчонка даже обрадовалась, думая, что теперь бабка разрешит ей отдать документы в театральное училище. Но не тут-то было! Зинаида Васильевна сообщила:
– Отправишься ко мне в институт.
– Но что я стану
– Полы мыть, – преспокойно ответила бабушка. – Стаж рабочий заслуживать. На следующий год пойдешь по конкурсу как трудовая молодежь, а таких берут и с тройками.
Вот так Лика и появилась с ведром и тряпкой в Институте тропической медицины. Через неделю работы ей стало понятно, что в здание, где учат «на Гиппократа», она никогда не пойдет. Девушку раздражало все: отвратительный запах в лабораториях, идиоты-сотрудники, готовые месяцами не вставать из-за рабочего стола, чтобы изучить какую-нибудь гадость… Еще было страшно жаль симпатичных зверушек: лягушек, мышек, кроликов, которых кандидаты наук, доктора и аспиранты препарировали без всяких эмоций.
Два месяца Лика томилась, а потом неожиданно ей повезло. В институт приехал красивый парень, актер и режиссер Гена Мамаев. Он собрался на месяц по приглашению в Индию и решил сделать на всякий случай прививки.
Мамаев бежал по коридору и налетел на ведро. То мигом перевернулось, грязная вода растеклась по коридору. Гена уже приготовился выслушать крики поломойки, но девушка, не сказав ни слова, принялась собирать тряпкой «море». Мамаеву стало совестно.
– Простите.
Уборщица подняла на него прелестные карие глаза и грустно сказала:
– Не беда, сама виновата, поставила ведро на дороге.
Мамаев глянул на нее и погиб на месте.
Через три месяца они поженились, но Лика еще раньше ушла из института. Гена перетащил ее в свой театр.
– Как же вас бабушка отпустила? – удивилась я.
Лика засмеялась.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло. Глупость моя помогла.
– Каким образом?
Анжелика закурила.
– Ну и дура же я была, прямо цирк. Только зачем вам это?
Я помолчала, потом осторожно сказала:
– Понимаете, получилась очень странная вещь. Ваши показания о работе в Институте тропической медицины могут пролить свет на убийство известного музыканта Эдика Малевича, которое произошло в этом месяце.
– Бог мой, – удивилась Лика, – да меня там девять лет нет, и потом, я работала всего ничего!
Я развела руками:
– Поверьте, ваши показания очень и очень важны. Иногда случается так: что-то произошло пару десятилетий назад, а эхо сейчас докатилось. Честно говоря, меня волнует ситуация с дельфусом.
– С чем? – удивилась Лика.
– Ну вы там мыли стол в лаборатории у Евгении Ивановны Червь и уронили пробирку…
– Во дела, – довольно вульгарно шлепнула себя руками по бедрам Лика, – вы чего, сговорились?
– С кем?
– Да на днях мужик прибегал, дерганый такой, весь трясется…
– Алик Радзинский?
– Точно, именно так и назвался. Дрожит, чуть не заикается… Тоже просил про ту пробирку рассказать.
– А вы что?
– Ничего, никакой тайны нет, мало ли какие глупости девчонки по молодости совершают…