Программист Сталина
Шрифт:
– О мерах, связанных с зенитным и противотанковым вооружением войск, товарищ Сталин… Изучая материалы товарища Рожкова, мы наткнулись на крайне заинтересовавшую нас историю так называемого крупнокалиберного пулемёта Владимирова, созданного в расчёте на уже появившийся калибр 14,5*114 мм. Имеется достаточно подробное описание, чертежи и история его появления вскоре после «той» войны. Опираясь на эти сведения, возможно будет обеспечить войска уже в начальный период превосходным станковым пулемётом с возможностью борьбы с легкобронированной техникой и зенитными возможностями. Данный пулемёт, по предварительной оценке, может быть создан и запущен в действительно массовое производство уже весной 1941, что позволит относительно массово его освоить в дивизиях
Сталин ещё раз отметил себе - перечитать всё, связанное с нынешним начальником ГАУ РККА. Отмеченные при чтении книг факты негативных высказываний в будущем в адрес того, требовали дополнительного прояснения. Возможно, пора выдать указание потомку… стоп, его и так уже Лаврентий загрузил своими запросами насчёт разведки и личного состава НКВД, стоило Рожкову упомянуть, что он ищет и ориентируется в своих книгах на ком-пью-те-ре намного быстрее, чем сержанты. Пусть весь отдел обучит. Нечего сотрудникам там прохлаждаться. Потомок пусть занимается тем, что никто кроме него не сделает.
Шапошников, поняв, что сказанное не вызвало у Сталина вопросов и возражений, продолжил:
– Имеющиеся книги по истории создания и применения противотанковых ружей, ещё актуальных в первоначальный период войны, до массового производства танков с противоснарядной броней, прояснили множество спорных моментов. Решение об отказе постановки на производство ПТР-39 конструкции Рукавишникова в Коврове, было правильным. Даже в борьбе с легкобронированной техникой все типы ПТР показали не слишком эффективные результаты. Особенно учитывая сложность и дороговизну упомянутого образца. На случай экстренных мобилизационных мер мы всё же считаем более правильным подготовить к производству упрощённые однозарядные конструкции калибра 14,5 мм - созданных товарищами Симоновым и Дегтяревым. Для дешевого и массового мобилизационного производства. Главное - есть решение принять на вооружение 14,5 мм патрон с бронебойно-зажигательной пулей, с прицелом на быстрое создание, с учётом полученных сведений, крупнокалиберного пулемёта под данный патрон.
– То есть, под данный боеприпас будет и противотанковое ружьё и зенитный пулемёт? Зенитный пулемёт и он же как мощнейший станковый?
– Да. И, помимо зенитного пулемёта, мы предполагаем сразу, без задержек, разворачивать производство упомянутых мной буксируемых спаренных и счетверенных зенитных установок на основе данной конструкции. Как мы понимаем они могут прекрасно быть использованы и для борьбы против наземных целей. Товарищ, Владимиров Семён Владимирович, создавший этот пулемёт, уже известен и трудится конструктором.
– Хорошо, я ознакомлюсь с материалами. Если у меня не позднее завтрашнего дня не будет каких-либо вопросов, данный вопрос считайте утверждённым.
– И есть ещё два вопроса, товарищ Сталин, требующие вашего решения.
Сталин, проглядывавший «по диагонали» машинописные листы, подготовленные Шапошникову временно прикомандированной в «группу Мерецкова» сотрудницей НКВД из 8-го отдела, которую буквально вытребовали «хотя бы на пару дней в неделю» у Берии генералы. Поначалу ставшие «сами-себе машинистки-и-адьютанты» по причине крайней секретности и крайне возмущённые этой своей временной участью. Теперь они могли свободно между собой вести разговоры при принятии своих военных мер и составлении проектов решений для руководителя страны в их закрытом от посторонних помещении Генштаба, являвшемся, по совместительству и местом
Уловив слегка неуверенный тон Шапошникова, вождь оторвал глаза от текста и выдал ободряющее:
– Слушаю вас.
– Товарищ Сталин, военные из нашей группы занимают посты наркома обороны, начальника Генерального штаба, да и остальные - высокопоставленные лица… но как быть с вооружением и техникой? Объём имеющихся данных не может быть полноценно использован и освоен без конструкторов и специалистов из промышленности. Один товарищ Ванников, отдавая исключительно общие распоряжения, не сможет решить проблему полноценного использования всей имеющейся массы материалов по техническому профилю. И, если вопрос с одним товарищем Владимировым и его крупнокалиберным пулемётом можно было бы решить, просто вручив ему сведения и приказав нигде и никогда не поднимать вопрос - «откуда они?», но когда таких сведений ОЧЕНЬ много…
– Можете не продолжать, Борис Михайлович. Мы с товарищем Берией уже решили положительно данный вопрос. Список готов, Потомок при помощи 8-го отдела тему проработал и составил список. Свяжитесь с наркомом НКВД и согласуйте свои предложения с ним. Возможно, вы сочтёте необходимым кого-то добавить сами в этот список. Всё таки у Рожкова и товарищей из НКВД своя специфика, они могут кого-то не учесть. Какой у вас второй вопрос?
– В прошлый раз, вы, товарищ Сталин упомянули о корректировке партийной работы. Предполагаемая работа с многими новшествами, дополнительно сопровождаемая соответствующей идеологической работой, повлечёт… точную идентификацию многими командирами, даже среднего звена, будущего противника РККА. По сравнению с датами «той» истории. Не вызовет ли подобное идеологическое обоснование каких-то преждевременных нежелательных действий на… стороне противника?
Хорошо обдумав форму и слова ответа Шапошникову, Сталин пояснил:
– Если рассматривать данный вопрос именно с такой позиции, то… - тут Сталин неожиданно легко для самого себя решился и выдал ответ -…может, и да. Но корректировка курса, совмещённая с предпринимаемыми нами мерами, действительно, необходима. С товарищем Запорожцем, Александром Ивановичем, я лично обсужу данный вопрос. Необходимые указания по партийной линии он получит. Опираясь на всю совокупность данных, было сочтено, что вермахт в любом случае не будет готов к нападению на СССР ранее апреля-мая следующего года.
На большее Шапошников и не рассчитывал. Руководство определилось, а их дело - выполнять.
Сталин подвёл итог встречи.
– Хорошо, насчёт первоочередных тем мы всё вроде обсудили, жду через неделю ваш следующий доклад. На сегодня с работой всё, Борис Михайлович, всего доброго.
Сталин, отправив Шапошникова восвояси, пришёл к выводу, что несмотря на его положительное решение, оформившееся в разрешающую резолюцию на подготовленном «группой Мерецкова» документе, оба вопроса, поднятых собеседником в конце разговора, требовали дополнительного обдумывания.
Затребовав у Поскребышева кипяток, чай, лимон и земляничное варенье, вождь занялся самостоятельной заваркой в привычных пропорциях и нужных температурных кондициях. Нехитрые действия позволили уложить в голове изложенное Шапошниковым и оценить выводы и предложения того.
«Прямодушно-крестьянская хитрость» Мерецкова и Тимошенко, осведомлённых о его крайне уважительном отношении к Борису Михайловичу, свелась к тому, что эти двое убедили того выступать перед Сталиным с фактически неофициальными докладами их явно общей и заранее согласованной линии. Под соусом «стратегического таланта» Шапошникова. Такой метод вызвал у него понимающую усмешку - раз уж он сам, вождь страны и партии не стал требовать официальной подачи соображений и предложений, то… и подчинённые воспользовались сполна возможностью лучше донести свои… некоторые смелые предложения.