Прогулка по легендам

Плагина Юлия

Только я хотела ответить нечто колкое на данный комментарий, как над моим ухом вкрадчиво так раздалось:

– Здрассти!

Никогда не думала, что смогу с такой скоростью взлететь на дерево, расположенное в добрых паре метров от моей персоны, и при этом учтите, руки-то у меня окончательно одеревенели, поэтому мне уже за такие акробатические навыки полагается как минимум медаль, и как максимум горячий ужин и тёплая постелька!

– Девушка, не бойтесь меня, - ласково оскалился мужчина крестьянской

наружности (тулуп, валенки и шапка-ушанка), - топаю я себе домой, ни о чём плохом не думаю, а тут глядь - вы в сугробе притаились, - и стоит лыбится.

– И... ну... как-то так!
– скромно и с макушки дерева.

– Может вы слезете оттуда, а то ещё, не ровен час, сверзитесь, что ж я тогда с вами ушибленной буду делать?
– запричитал добросердечный селянин.

Ой, какой милый и заботливый дядечка! Ну хоть раз в жизни повезло наткнуться на местного самаритянина.

– Вам куда надобно-то?
– проявил совсем уж нестандартную заботу мужик, аккуратно придерживая меня за нижний этаж, пока я спускалась (это оказалось намнооого труднее, чем забраться наверх).

Не удержавшись замёрзшими пальцами за очередную ветку, с диким визгом подмяла под себя "рыцаря", и уже сидя на постанывающем мужике, скромненько ответила:

– Деревня Пыталово, сказали спросить Селентия Петровича!
– данную информацию сообщил мне мэтр Олден, так сказать в кои-то веки преподаватели подумали снабдить нас алиби и "съёмными" квартирами!

Правда, у деревушки "поэтичное" название? Ещё б назвали "Кунсткамера" или "Итальянский сапожок" (был такой... хм, инструмент, при помощи которого доисторические следопыты призывали отпетых преступников к сотрудничеству; нога подозреваемого ставилась в железный сапог, который при помощи нехитрого механизма постепенно сужался, тем самым доставляя человеку адскую боль... бытовало мнение, что невиновно осуждённый человек не будет кричать от боли, так как он её просто-напросто не почувствует... ну не идиотизм ли?)...

– Это я!
– спихивая меня на землю, возвестил мужик.

– Что вы?

– Рад знакомству, меня зовут Селентий Петрович, староста деревни Пыталово!
– на удивление галантно поклонился искомый субъект.

– Стефания Зайкина, - вспомнились мне уроки этикета, преподаваемые у нас в Академии в начале первого курса.
– Извините, что я вас немного того... помяла!

– Да ничего, - смутился Селентий Петрович, - вы лёгкая, словно пёрышко!

Интересно, где это он видел пёрышко сопоставимое по весу с большим мешком картошки?..

– Ну что, пойдёмте в деревню, а то мороз крепчает!
– он ещё и спрашивает!

Идти в молчании было скучно, поэтому староста попытался, как бы невзначай, выведать у меня основные сведения о моей биографии; мне было не жалко, поэтому моя светлость охотно просвещала

мужичка на сей счёт. Сколько мне лет? Двадцать один... что, выгляжу моложе?.. Почему в лесу одна околачивалась? Заблудилась маленько, с кем не бывает... Где мои родители? Папка на север уехал, деньги зарабатывать, а мама к родственникам в соседнюю деревню на пару часиков уехала, проведать старенькую бабушку. Почему я искала именно его, то бишь Селентия Петровича? Так моя родительница после визита соседней деревушки к старосте деревни Пыталова заглянуть хотела, вот мы с ней и условились у вас встретиться... Как зовут мою мать? Дита (первое, что пришло на ум). И в таком же ритме ещё минут сорок...

Деревня была добротная, около сорока домов и все сделаны на совесть; сразу становилось понятно, что "командир" Пыталова держал односельчан крепкой рукой. Если вы думаете, что дом старосты хоть чем-то отличался от остальных тридцати девяти избушек, то сильно ошибаетесь. Лично мне это кажется правильным: сегодня один начальник, завтра другой... и что, каждому неоновую вывеску с "искренними" пожеланиями здравия, доброты и радости вывешивать? Так на это никакого сельского бюджета не хватит!..

До деревни мы добрались быстро... точнее добрался Селентий Петрович, а я же, благополучно отморозив себе не только руки-ноги, но и нос, большую часть пути провела на руках этого милого дядечки.

"Вот, мать, до чего ты довела бедных преподавателей!" - тю, внутренний голос очухался.
– "Они тебе массово решили отомстить, и "забыли" предупредить, что 27 градусов по Цельсию со знаком "минус" - это очень-очень-очень холодно."

Мысленно согласившись сама с собой, сделала "отметку" о том, что по возвращении в Академию (причём явно с соплями по колено, всеми признаками бронхита и температурой под сорок), просвещу преподавателей, что в теплых колготках с начёсом, ватных штанах, трёх свитерах, валенках, ватнике поверх тулупа, шарфе и шапке-ушанке было ЗВЕРСКИ холодно (а я же, стоя во дворе своей альма-матер ещё смела жаловаться, что вот-вот помру от жары!)!!! А если ещё основательно покашлять на магистра Боули, то можно даже выбить себе недельку каникул... то есть, больничный... или ещё лучше: выпросить, чтобы Эдита Марковна приносила мне горячий чай с мёдом в постель!

"Ага, она туда либо цианиду добавит, либо этот же чай на тебя "нечаянно" выльет" - разморозился инстинкт самосохранения.

Ничё, и на старуху бывает проруха! Главное всё правильно рассчитать и ...

– Не боись девонька, - оторвал меня от кровожадных мыслей староста, - счас домой придём, так враз тебя вылечим, есть у меня одно народное средство!

– Апчхи!
– громогласно согласилась я на лечение.
– А долго ещё... кхе-кхе?