Прогулка по легендам

Плагина Юлия

Всенепременно помогу, ведь благодаря Академии (точнее постоянным отработкам своих "промахов") я уже являюсь горничной, швейцаром, нянькой и поваром с многолетним стажем!

Товарищи, помните, что я говорила относительно помощи сельской семье? Мол, с радостью примусь за любую работу... Так вот, беру свои слова обратно, ибо я уже просто не могу!

Начать хотя бы с того, что сразу же после завтрака Селентий

Петрович отчалил на улицу, а я же осталась один на один с женской половиной семьи. Не успела я обрадоваться такому стечению обстоятельств, как получила по лицу стёганным ватником, двумя свитерами и шерстяными носками, с припевом:

– Давай Тефка, шевелись, не то батя осерчает!

Похлопав пару минут ресничками (так, для проформы), быстро облачилась в вещи, да ещё и на шапку тёплый платок намотала, дабы ушки не замёрзли. Вывалившись во двор (еле-еле в дверь прошла... и то боком), с завистью посмотрела на большие и, судя по всему, тёплые перчатки Фроськи и старосты, который мастерски колол дрова, напевая какую-то бравурную песенку.

– Ну что же девки, не стоим, - не прерывая своего занятия, "уполномочил" нас мой новоявленный "родственник", - для начала-ка отчистите дорожки от снега, а там уж посмотрим!

Как показала практика, Фросе не нужно было повторять всё по два раза: только услышав приказ отца, девочка ласточкой метнулась в неприметный сарай и вылетела оттуда с двумя лопатами (большие прямоугольные "ковши", сделанные из спрессованных опилок и тяжеленный держак - для него явно не пожалели цельного куска дерева). Всучив мне один из инструментов, она поскакала к калитке и уже ровно через сорок секунд весело махала своей лопатой.

"Мать, не стоим, работаем... а то ещё без обеда оставят!" - булькнул желудок.

Фроська споро махала совковой лопатой (девчурка втихаря поделилась со мной сельскохозяйственными терминами), а я же уже через пять минут беспрерывного "нагнулась - подхватила совком снег - выпрямилась - откинула в сторону" (и при этом учтите, что нужно было смотреть как бы не попасть в Селентия Петровича, который словно бы невзначай постоянно крутился возле моей светлости), чувствовала себя словно полудохлая старая кляча.

– Селя, - неожиданно прозвучало от низкого дощатого забора, - чавой-то у тя девки мало пахЮт?

Так-с, чувствую любимым детектором неприятностей, что в скором времени моя светлость взвоет!..

– Дык чё их, болезных, к сУрьёзному делу-то приставлять?
– вылупился староста Пыталова на хозяйку дребезжащего голоса.
– Вы же мою Фроську знаете:

руки не из того места растут, а уж про свою племяшку и говорить не хочу!

Отлично, к нему ещё и какая-то племянница в гости пришлёпала! И как мне теперь быть?..

"Идиотка," - получила моя замёрзшая светлость ощутимую затрещину от мозга - "вспомни свою "легенду": ты же и являешься его дальней японской роднёй; следовательно, под "племянницей" мужик имел ввиду тебя!"

Тьфу ты, точно, совсем мозги работать на морозе не хотят!..

– И хто ж энто будеть?
– меж тем продолжали трепаться староста и его "подопечная".
– Нияк Егор... хотя нет, он, падлюка окоянная, мне всю крапиву повытоптал...

Кое-как работая лопатой (руки уже не просто одеревенели, казалось, что ещё чуть-чуть и они отвалятся с непривычки), я бочком приблизилась к Ефросиньи, которая даже не запыхалась!

– О ком это они?
– да, я любопытна от природы, но в связи с моим заданием, моё чувство познания всего нового удесятерилось.

– Да это баба Нюра, - шепотом ответствовала мне малолетняя труженица, - она к нам всегда в банный день в гости заглядывает.

Из всего сказанного я поняла, что этот божий одуванчик в шерстяном платке, надвинутом на самые глаза, валенках да добротной шубе, откликается на "бабу Нюру", а вот про термин "банный день" нужно узнать побольше.

– Фрось, а когда этот самый банный день?

– Сегодня, - лаконично и коротко.

– А что мы там делать будем?
– я спать спокойно не смогу, если всё-всё не узнаю!

– Париться.

Ррррр... она что, издевается? То из неё слова бурным потоком хлещут, а то клещами вытаскивать приходиться! Если следовать логике девчушки, то мы там тупо вениками друг друга по спинам похлещем и всё...

– И?

– Что "и"?
– облокотилась девчушка на лопату.

– И - это и!
– тупо ответила моя заторможенная светлость.

– Я знаю, что такое "и", почему ты спросила "и"?
– попыталась докопаться до истинны Ефросинья, но было поздно: я потеряла нить разговора.

– Так что такое "банный день"?
– пошла я по второму кругу.

– Это сегодня... всё, атас, батя идёт!
– скороговоркой выпалив последнее слово, Фроська потрусила к сарайчику.

– Молодцы девчата, - бухнул мне на плечо руку староста (у меня аж ноги от тяжести его длани подогнулись), - ну раз вы так споро справились со снежными завалами, давайте-ка натаскайте дров в баню.