Прогулка по висячему мостику
Шрифт:
– И что все это значит? – обрел голос Женечка.
– Евгений Вениаминович, – вмешался в разговор Зив, от чего Женечке поплохело еще больше, особенно, видимо, от обращения к нему здоровущего пса по имени-отчеству, – это значит, что гадюка действительно не имеет никакого отношения к сети проходов, которой пользуется Ира. Извините нас, мы прекрасно понимаем, что Вы пережили сильное потрясение сегодня утром, а мы, можно сказать, подливаем масла в огонь, еще и на ночь глядя. Видите ли, мы действуем в интересах Иры, а она именно сейчас очень нуждается в Вашем присутствии, и, смею Вас заверить, изменение ее энергетической структуры не нанесет ни Вам, ни ей никакого вреда. Пожалуйста,
Женечкин лик осенила радостная безысходность:
– Ира, пойдем спать, – в блаженстве безысходности изрек он.
– Пойдем, – отозвалась Ира.
– Э-э-э! А нам кофе? – слегка возмутился Лоренц, спрыгивая с Женечкиных колен.
– Лоренц, не наглей! – огрызнулся Зив. – Ты же прекрасно видишь, что людям не по себе!
– Они что, кофе любят? – отрешенно спросил Женечка.
– Да, – ответила Ира. – Иди, ложись. Я сама сварю.
– Ты, наверное, думаешь, что я вообще в ауте? – пытаясь показаться достаточно бодрым, спросил Женечка.
– Жень, я не думаю, я вижу.
Тем не менее, Женечка остановил ее:
– Отдыхай. Я – сам, – сказал он и отправился на кухню.
Ира хотела последовать за ним, но Зив остановил ее:
– Не мешай. Себя вспомни, как за хозяйство вцеплялась, когда почва из-под ног уходила.
Ира согласилась и послушно откинулась на спинку дивана.
– Ир, извини, – послышался через некоторое время из кухни голос Женечки, – я не в курсе, куда наливать.
– В чашки! Куда ж еще! – крикнула Ира.
Женечка вышел из кухни с подносом, на котором стояли четыре чашечки.
– Э-э не-ет! – промурлыкал Лоренц. – Так дело не пойдет! Вы – спать! И не вздумайте болтать на сон грядущий! И так уже людей только отдаленно напоминаете!
Ни Женечка, ни Ира возражать не стали и молча скрылись в спальне.
– Ира, ты уверена, что полностью контролируешь ситуацию? – спросил Женечка, раздеваясь.
– Жень, даже не пытаюсь что-либо контролировать. И вообще – нам дали очень хороший совет: не болтать на сон грядущий.
– Как скажешь… – тяжело вздохнув, сказал Женечка и буквально упал на кровать.
Ира упала рядом, и они тут же уснули.
Глава 34
Табу
Ира открыла глаза. В прямоугольник окна сквозь сумерки несмело пробивался рассвет. Все ее тело находилось в плотных Женечкиных объятьях, а он сам смотрел на нее каким-то уж совсем непонятным взглядом.
– Женечка-а! – протянула Ира последний слог. – Ну что с тобой? Посмотри вокруг: Земля с орбиты не сошла, ни Всемирного Потопа, ни какого-либо иного варианта Конца Света явно не наблюдается. Жень! Такое впечатление, что все две с половиной тысячи лет твоего существования, ну, по крайней мере, последние лет пятьсот, с тобой ничего, по твоим меркам из ряда вон выходящего, не происходило, и ты представить себе не можешь, что на свете может существовать или происходить нечто для тебя неожиданное.
– Не поверишь, Ира, но кое-какие сложности и неожиданности имели место лишь первые лет триста, а потом ничто в этом мире уже и не пыталось щекотать мне нервы экстравагантностью и оригинальностью.
– Неужто для тебя все всегда было до такой степени предсказуемым?
– Знаешь, подчас выкрутасы хорошо тебе знакомого Генки предсказать не всегда получалось, и всё же, они никогда не выходили за достаточно узкие рамки.
– Я так понимаю, что я в эти рамки не вписалась?
– У-у-у-у, Ирка! Ты ни в какие рамки не вписываешься! Знаешь, а ведь я помню тебя. А потому с ужасом ждал твоих здесь появлений, но во все прошлые разы за последние две с половиной тысячи лет всё проходило вполне безобидно. Для меня безобидно. Я не успевал и глазом моргнуть, как ты успешно разделывалась с собственным телом. В самый последний, если не считать твое нынешнее воплощение, мне, правда, как ты знаешь, пришлось лично поучаствовать в части этого процесса. Ирка! Ты – стихийное бедствие! Однако, несколько своих прошлых воплощений сфокусированное на себе самой, и только поэтому, как говорится, никто не пострадал.
– Женечка, ты так говоришь, что у меня закрадывается подозрение, будто я рождалась и до начала твоей двух с половиной тысячелетней эпопеи?
Ира спросила в шутку, по крайней мере, она сама себе объяснила, что спрашивает в шутку, но Женечка не обратил внимания на ее тон и продолжал вполне серьезно:
– Да, Ир, ты и ранее воплощалась в этом мире, только не человеком.
– И кем же я была? – продолжала шутить Ира.
– Я не могу сказать тебе доподлинно точно, – продолжал не обращать внимания на ее несерьезный настрой Женечка. – Мои воспоминания о тех очень далеких временах весьма смутны. В этом я почти такой же слепой, как Генка. Если до конца честно, то я вообще об этом наверняка ничего не знаю, лишь смутно ловлю отблеск нечто. Ира, я ведь тебе не разнообразия ради талдычу с самого первого дня знакомства: читай мифы. В них есть весьма полезная для тебя информация.
– То есть, твои последние две с половиной тысячи лет это не первое твое воплощение на Земле?
– Нет. Я здесь с самого начала, впрочем, как и ты. Только, в отличие от тебя, не покидал очень уж надолго «шедевр» под названием Вселенная, – Женечка усмехнулся. – И знаешь, за последние две с половиной тысячи лет я настолько привык, что иногда даже начинаю видеть какой-то смысл во всей этой галиматье.
– Что ты подразумеваешь под термином «галиматья»?
– Всё вот это, – Женечка оторвал руку от Иры и сделал пространный жест. – То, что люди называют земным бытием.
– То есть, ты хочешь сказать, что в том, что люди называют земным бытием, смысла на самом деле нет?
Женечка усмехнулся:
– Может, это действительно некий высший промысел. Но, воплотившись здесь, ведь ни хрена толком не помнишь! Так! Смутные проблески и всё! Увязаешь напрочь в процессах гениального изобретения под названием мозг, которые в свою очередь называются человеческой логикой. И вот посредством именно этих логических построений начинаешь понимать, какой это все бред. Ира, я ни до этого, ни за все свое нынешнее здесь пребывание так и не смог по-настоящему понять: зачем? Ира, просто, как человек, подумай и, мне кажется, ты со мной согласишься: тут никого бы и духу давно не было, если б не предусмотрительно состряпанный инстинкт самосохранения.
– Женечка-а! Ошибаешься! Не соглашусь! Не думаю, что все живое на Земле, и человек в том числе, желает жить исключительно лишь благодаря наличию инстинкта самосохранения.
– Ира, а ты никогда не задумывалась, что именно из своей деятельности люди на самом деле, сами того не подозревая, подразумевают под понятием «жить» в его самом что ни на есть прямом смысле?
– Жень, оно включает в себя все виды деятельности сразу – это всеобъемлющее понятие.
– Оно не настолько всеобъемлющее, как тебе кажется. Подумай, что подразумевает человек, когда говорит: «я здесь живу»; или какие сведения предполагают получить, когда спрашивают: «где ты живешь?».