Прогулка по висячему мостику

Трубицина Екатерина Аркадиевна

Все ожидаемое происходит неожиданно, и Ира аж вздрогнула, когда Женечка с противнем и полиэтиленовым пакетом в руках вдруг возник из ниоткуда. Он положил свою ношу на камни и накрыл полотенцем майку-мешок с мидиями.

— Пойдем, по лесочку прогуляемся, дровишек поищем.

Ира послушно поднялась, на что Женечка рассмеялся:

— Ирка! Ты сегодня в состоянии весьма относительной вменяемости, так что лучше лежи и загорай — мы с Зивом вдвоем сходим.

— Как хотите, — даже обрадовалась Ира.

Она улеглась на

живот и стала играть с восприятием щели, то фокусируя, то расфокусируя на ней взгляд. От этого пейзаж то приобретал обычный вид, то в нем появлялась как бы вмятина. В обычном виде, кроме самого вида, не было ничего впечатляющего, и Ира вскоре целиком и полностью занялась изучением щели. На первый взгляд, она представлялась абсолютно ровной, перпендикулярно расположенной к земле прямой линией. Однако детальный осмотр показал, что прямолинейность и идеальная ровность складки лишь иллюзия вскользь брошенного взгляда. И перпендикулярность только относительная. К тому же простиралась складка как вверх, так и вниз, по-видимому, уходя в обоих направлениях в бесконечность. Плюс ко всему она, как показалось Ире, еще и колыхалась, будто от легкого ветра.

— Горизонтальные щели тоже бывают — промурлыкал Лоренц, приметив Ирины изыскания. — А еще что-то вроде касательных. Ты бы и сама это уже давно заметила, если б вот так же внимательно каждый проход поразглядывала. Кстати, касательные — самый распространенный тип, если их классифицировать по этому признаку.

— А эта, — Ира указала на складку, — Землю насквозь проходит?

— Я бы так не сказал. Понимаешь, щель прохода — это тебе не нить, пронизывающая бусину, и не игла, проткнувшая, к примеру, ягоду смородины. Тут другой принцип, хотя, как метафора, такое определение может быть правомерным.

Ира перевернулась на спину и задумалась, а потом вроде как у самой себя спросила:

— И все-таки, где же мы находимся?

— На Земле, — ответил Лоренц.

— А поконкретнее?

— Море — Черное. Побережье — Кавказское. Страна — Россия.

— Так мы все-таки в пределах Большого Сочи?

— И да, и нет.

— Это как?

— Широта с долготой соответствуют, да только никаким обычным путем ты отсюда в какую-либо точку знакомого тебе города не доберешься, как и сюда из города никак, иначе, чем через проход, попасть невозможно. Что-то вроде естественной заповедной зоны. Хотя, случайно через проход, чисто теоретически, сюда попасть может любое существо. Впрочем, очень многие, только не люди, так и попадают.

— Но если просто тупо идти в одном направление, я ведь куда-то все ж выйду?

— Не думаю. Зона — замкнутая. Располагается она в частотах доступных обычному человеческому восприятию, однако, изолирована от него неким барьером, преодолеть который можно только через проходы.

— И много таких зон в мире?

— Все больше и больше — человечество старается.

— Но ведь не человечество же их создает?

— Нет, конечно, но появляются они то там, то сям исключительно из-за неумеренной активности людей — нужно же от вас куда-то прятаться!

— Но ведь мы же прошли?

— К счастью, таких прытких — единицы из единиц. К тому же, в подобных направлениях даже духи свои проходы людям открывают далеко не всем и далеко не всегда. Спроси Женечку — он наверняка этот райский уголок совсем недавно обнаружил, а открыли ему его только ради тебя, но об этом он вряд ли даже догадывается.

— Это ваша сеть?

— Нет.

— А в вашей сети есть подобные места?

— Есть. Но они даже для тебя под замком. До особого разрешения.

— Значит, существует кто-то вроде генерального стража?

— Да.

— Уж не он ли мне шлет приглашения?

— Очень может быть. Мы знаем, кто шлет, но не имеем понятия, является ли он, как ты выразилась, генеральным стражем, — пояснил Лоренц.

— И, конечно, ты мне, вследствие определенных законов, сообщить, кто он такой, так и не можешь.

— Это — не законы и не правила. Это — соглашения, которые невозможно нарушить.

— Будем считать, что мне понятно.

— Вот и хорошо.

Из леса показались Женечка и Зив с дровами для костра, который вскоре вовсю полыхал.

— Палладина, дуй в море, а то сейчас заместо мидий поджаришься!

Ира не стала возражать и отдалась прогретой солнцем кристально чистой воде. Она плавала долго, а когда вернулась, у костра уже горкой лежали готовые к поеданию мидии. Женечка вывалил очередную партию на противень, достал из пакета бутылку минералки и четыре пластиковые кружечки, которые, наполнив, расставил на камнях и, усевшись рядом с Ирой, принялся угощать морским деликатесом Зива и Лоренца.

— Евгений Вениаминович, сами-то ешьте, — Зива напрягал избыток внимания к его персоне.

— Успеется, Зив. Вам-то, небось, самостоятельно разобраться с ними не так-то просто?

— Да неужели! — пренебрежительно мявкнул Лоренц и, выхватив из горки раковину, лихо прижал лапками ее створки к камням и, всем своим видом демонстрируя наслаждение, стал лакомиться содержимым.

Зив следом проделал то же самое не менее искусно.

— Батюшки! — восхитился Женечка. — А я тут со своими услугами лезу!

— Нет, приятно, конечно, когда за тобой ухаживают, но вот когда немощным, ни к чему не приспособленным созданием считают — это, знаете ли, обидно, — промурлыкал Лоренц.

Ира глянула на него и загадочно улыбнулась, потом перевела взгляд на Женечку и спросила:

— Жень, а все-таки, как ты думаешь, где мы находимся?

— Ир, с проходами я знаком о-о-очень давно и не раз излазил все направления сети своего стража вдоль и поперек. Но, это — что-то новенькое, а в таких случаях, как говорится: меньше знаешь — крепче спишь.