Прогулка по висячему мостику

Трубицина Екатерина Аркадиевна

— Нет, — честно ответила Ира.

— Так к чему весь этот допрос?

— Попытка создать у себя иллюзию собственной вменяемости.

— Ты сомневаешься в своей вменяемости? Не сомневайся! Ира, вменяемость не зависит от того, что ты можешь воспринимать, чувствовать и думать по этому поводу. Вменяемость — это четкое осознание границ, с кем своими впечатлениями и размышлениями можно делиться, а с кем — нет. Ты ж не побежишь об этом всем рассказывать, скажем, Наташе, или своему сыну, или даже Генке?

— Нет.

— Ты и мне далеко не все говоришь и даже от себя

самой до времени кое-что скрываешь. Так что ты полностью вменяема — не переживай. А теперь давай по делу. Ключ, чтобы им пользоваться, нужно расшифровать. Я постарался облегчить тебе задачу, точнее не облегчить, а сэкономить твое время и составил для тебя нечто вроде словарика. Но до конца изучить значение каждого символа, это еще не значит расшифровать. Расшифровать, в данном случае, это значит перевести для себя каждое понятие по отдельности и всю их совокупность в целом, во всей многогранности каждого понятия в отдельности и их совокупности в целом на уровень невербального понимания, на уровень ощущения, на уровень состояния. Это сложно объяснить, практически невозможно, но когда ты овладеешь ключом, ты это поймешь без необходимости объяснений, доказательств и подтверждений.

— А вдруг не овладею?

— Ира, я не знаю, сколько тебе понадобится на это времени, но в том, что овладеешь, не сомневаюсь. Ладно. Мне, вообще-то, пора, — Женечка поднялся и направился к лестнице. — Ирка! Расслабься! Ты, как человек, ничего не решаешь, а ты, как личностная структура, уже все решила и прекрасно знаешь: что, как и когда делать. Будь уверена — ты знаешь, хоть и не делишься своим знанием с человеческим в себе. Не унывай! Пока!

Женечка ушел. Ира взяла со стола листки. Они не выглядели пожелтевшими и истрепанными, и все же Ира испытывала уверенность, что готовил он их очень давно, и это далеко не первый, доверенный бумаге, вариант, который, в свою очередь, появился на свет, скорее всего, будучи набран на самом первом компьютере и отпечатан на самом первом принтере. Это действительно был словарь, в котором каждому названию буквы посвящалось довольно длинное и, надо думать, очень подробное объяснение значения. Ира не вникала — лишь с трепетом просматривала.

— Нет. Не сейчас, — сказала она сама себе твердо.

И в то же мгновение запел мобильник:

— Мама! — радостно вопил Лешка в самое ухо. — Я в Москве! Завтра рано утром буду в Сочи!

— Лешка! Да неужели?!

— Воистину!

— Тебя встретить?

— Зачем тебе в такую рань вставать? Меня Влад встретит.

— Уже договорились?

— Да. Только что ему звонил.

— Ладно. Как скажешь. Жду!

Не успела Ира оторвать трубку от уха, как она тут же громоподобно завибрировала.

— Ир, привет. С Лешкой разговаривала?

— Привет, Влад! А ты, небось, уже названиваешь!

— Ну да! Гляжу — занято. Значит, Лешка сразу же тебе набрал.

— Логично мыслишь!

— Ир, а как ты смотришь на то, если я его от тебя встречать поеду?

— А как же Алина?

— Я ей уже сказал, что Лешка до Сочи билет взять не смог и в Краснодар прилетает. В общем, я сейчас уже из машины звоню.

— Лихо ты! А что бы делал, если б я не разрешила?

— Домой бы вернулся, сказал бы, что Лешке билет поменять удалось, но ведь ты не против?

Ира вздохнула.

— Нет, я не против.

— Yes!!!

Влад отключился, не попрощавшись. Учитывая, что он через десять минут уже зашел в гостиную, необходимость в этом, в общем-то, отсутствовала.

— Ира! Я со вчерашнего вечера только и делаю, что мечтаю тебя увидеть!

— Причина — Радный?

— Да.

— Как он тебе?

— Как-как! Как увидел только, так и ошалел. Знаешь, у меня в голове не укладывается, но это действительно он.

— Влад, не поняла… в смысле?

— Ир, помнишь сон или не сон, ну, в общем, что-то типа видения, что и ты, и я видели?

— А, ты об этом… Извини, просто для меня это уже давным-давно само собой разумеющееся.

— Слушай, он издали кажется до невероятности громадным, а как подошел, так даже чуть ниже меня ростом.

— С чего это «даже»? У тебя у самого рост-то какой?

— Метр девяносто два.

— Вот-вот! Прям, можно сказать, карлик!

— Нет, ну не маленький, конечно, — Влад усмехнулся, — Но у меня было ощущение, что он гораздо выше меня.

— Если честно, у меня тоже есть похожее ощущение. Это, видимо, из-за того, что пропорции у него, как у коренастого мужчины среднего роста.

— Может быть…

— Ты скажи, с мыслью, что тебе предстоит возглавить сочинское представительство Радного, ты свыкнуться успел?

— Ира, я понять не могу, почему он так решил. Я у Лешки о нем спросил. Так вот, Лешке он про меня даже не заикнулся.

— Влад, я ж тебе говорила, что сама ему о тебе рассказывала.

— Что рассказывала? Что я хороший мальчик? Ира, таких хороших мальчиков в каждом подъезде по десять штук!

— Влад, я так не считаю.

— Я верю, но ты знаешь меня, мягко говоря, не один год. Однако по твоей даже самой отпадной характеристике, все равно можно вывести только одно, что я именно такой хороший мальчик, которых по десять штук в каждом подъезде. Ира, я прав на сто процентов!

— Может, и не на сто, но нужно признать, что прав.

— Вот видишь! Бьюсь об заклад, что ты сама не меньше удивлена его решением.

— Удивлена, если честно.

— Ира, можешь надо мной смеяться, говорить, что я сумасшедший, но меня сегодня с утра пораньше одна странная мысль посетила, от которой крыша весь день едет, и отделаться от нее не могу.

— Говори, какая. Даю слово, что в сумасшедшие тебя не запишу.

— Запишешь. Я не сомневаюсь.

— Ладно, говори.

— Знаешь, у меня есть предельно четкое ощущение, что он тогда там меня видел. Там, в смысле, в видении. И не только видел, но и, судя по всему, запомнил.

— Очень может быть, — спокойно сказала Ира, хотя внутри у нее все ходуном ходило.

— Конечно, видел! — вдруг промурлыкал Лоренц. — И не только видел, но сам туда и привел.

У Влада глаза из орбит вылезли, но когда он заговорил, Ира поняла, что Лоренц тут вовсе ни при чем.