Прогулки по Риму
Шрифт:
— Не переживай, — ответила ему Татьяна Николаевна. — Иногда лучше забыть, чем помнить. Видишь, ты мучаешься, что не можешь вспомнить мелодию, которую пела твоя мать. А если вспомнишь, возможно, ее примутся горланить на всех перекрестках и она тебе опротивет. Так что неизвестно, что лучше.
Цезарь помолчал.
— Надо идти, — вздохнул он. — Ты, наверное, устала и хочешь есть. Днем я ничего не заработал, но, если ты пойдешь со мной, я попытаюсь достать деньги и свожу тебя в ночную харчевню. Чашка кофе и булка с сосиской нам бы не помешали.
Татьяна Николаевна с удивлением отметила в нем эту простую перемену, но ничего не стала говорить. Ей даже стало стыдно, что она в свое время не дала ему денег, но как сейчас вернуться к этому вопросу, не оскорбив в нем императорского достоинства, она не знала.
— Я не хочу есть, — сказала она.
— Все равно пора идти. Меня ждут.
Они еще раз окинули взглядом великие развалины и спустились в метро.
Глава 6
Ужин в ресторане
В один из дней наша группа поехала на прогулку по Риму в открытом красном автобусе для туристов. В том самом, который останавливался у Термини и на котором Татьяна Николаевна каталась с Августом. В самом деле, автобус был так хорош, так весел, так ярок боками, что даже если бы он вез нас не по Риму, а по какому-нибудь среднерусскому захолустью, в нем и то хотелось бы прокатиться. В прекрасном настроении мы заняли места на верхотуре. Сопровождала нас специальный экскурсовод. На первом, самом удобном сиденье расположились мужчина в очках и юная девушка.
— Я еще никогда не был так счастлив, как здесь, в Риме, с тобой, — сказал мужчина, поправил очки и посмотрел на свою спутницу очень серьезно.
— Я тоже, — ответила она, с легкомысленным видом крутя во все стороны головой. — Так много хочется всего запомнить, что не знаешь, куда смотреть в первую очередь!
— Я не могу без тебя жить, пойми это! — прошептал он в самое ухо своей возлюбленной, одновременно улавливая запах ее кожи.
— Я тоже, — повторила она. — Но только давай послушаем экскурсовода!
На одной из площадей в автобус впрыгнула Лара и, как всегда, хриплым от сигаретного дыма голосом объявила:
— Господа! После осмотра фонтанов мы едем ужинать в ресторан! Я буду вас сопровождать. Ужин входит в программу поездки, но спиртные напитки оплачиваются отдельно. Очень рекомендую вам попробовать фирменное белое вино «Дольче вита». К нему вы можете заказать курицу с грибами — главное блюдо местного повара — или морское ассорти с жареным картофелем!
Пока она объясняла подробности вечернего меню, мы успели миновать еще пару площадей и на одной из них объехать кругом необыкновенную витую колонну, про которую экскурсовод не успела нам ничего рассказать, так как микрофон в это время был у Лары.
— Как она надоела со своей навязчивостью и с этими дурацкими «господами»! — сказала девушка своему спутнику. — Наверняка эта «Дольче вита» окажется в три раза дороже, чем какое-нибудь другое вино. Вот возьму и нарочно закажу не белое, а красное!
— Все, что хочешь, моя дорогая! — ласково сказал мужчина в очках и легонько потерся носом об ее щеку.
Вся наша группа любовалась этой парой. Я запомнила их еще по перелету из Москвы — это они сидели рядом со мной и все время целовались. Только один очень полный мужчина, проводивший свой отпуск в сопровождении жены, тещи и парочки каких-то родственниц, поглядывал на героя-любовника со снисходительным выражением лица.
«Знаем, знаем мы эти страсти-мордасти! — будто хотел он сказать своим взглядом. — Не успеет моргнуть, как окажется в ежовых рукавицах. Через год помыкать им будет и эта замечательная девушка (моя жена тоже еще совсем недавно была точь-в-точь такая же), а если не она, так теща, сестра или еще кто-нибудь из родственников».
Но никто из нас не хотел верить в такой конец. А толстяк только ел за троих и на все замечания собственной жены отвечал: «Да, дорогая!» или «Нет, дорогая!» — и после любого варианта ответа потихоньку, чтобы никто не видел, мученически закатывал глаза. Но мужчине с девушкой на его пророчества было наплевать.
— И не надоело им! — заметила сидевшая по соседству девушка, обращаясь к своей подруге. Как и подавляющая половина наших туристок, они путешествовали одни, без мужчин.
— Будь ты здесь со своим парнем, тебе тоже не надоело бы! — ответила ей подруга, а я подумала, что в двадцать лет красоты Рима, наверное, здорово сочетать с поцелуями, но если тебе уже перевалило хорошо за тридцать, то без поцелуев вполне можно и обойтись. Я вспомнила своего мужа, оставленного дома на хозяйстве, и подумала, что, конечно, очень о нем соскучилась, но вместе с тем и рада, что восемь дней моей с таким трудом выкроенной поездки побуду наедине с Римом. Однако девушка, сидящая рядом с мужчиной и небрежно, но вместе с тем по-хозяйски положившая головку на его плечо, была так очаровательна, что я не могла по-доброму не позавидовать ее цветущей молодости и счастью.
Ее спутник был намного старше и выглядел солидно. Темноволосый, невысокого роста, не толстый, он был так аккуратно сложен, что производил впечатление человека красивого, хотя на самом деле красивыми черты его лица назвать было нельзя. У него были густые волосы, лоб без залысин, глаза же скрывали очки — большей частью солнцезащитные, а в помещении он надевал другие — в роговой темной оправе, классической прямоугольной формы. И нос, и рот его не имели каких-то выдающихся признаков, например чрезмерной величины или горбинки, а были так же аккуратно вылеплены, как голова и вся фигура.
Девушка же была просто прелесть. Лет двадцати, тоненькая, стройная, с ногами от шеи, от природы вьющимися русыми волосами, маленьким носиком и нежным розовым ртом. Глаза же ее, когда она смотрела на своего друга, светились восторгом и нежностью, и если она и крутила головкой по сторонам, то только затем, чтобы показать что-нибудь любопытное своему кумиру. Никто из туристов за все дни поездки ни разу не встретил их поодиночке, казалось, эти двое были в группе одним существом. Мы только не знали, были они молодоженами или просто любовниками. Как звали юную девушку и ее спутника, никто не знал: они не обращались друг к другу громко и ни с кем из нас не общались. Они были поглощены собой и, я надеялась, в какой-то степени Римом. Привлекала внимание еще одна заметная пара. Лиза и ее спутник. Я заметила, как она бросала на тоненькую девушку иронические взгляды. Она, видимо, имела какие-то свои соображения по поводу столь неприкрытого выражения чувств. Во всяком случае, я никогда не замечала, чтобы Лиза ластилась к своему спутнику, — наоборот, держалась спокойно, достойно, уверенно, но все-таки немного на расстоянии и, как я поняла, предпочитала разговаривать с ним об искусстве, а не о любви.