Прогулки с Бесом
Шрифт:
– Обитатели стольного града делятся на:
а) тех, кто постоянно и без остановок удачлив во всём и всегда с нижним пределом добычи не ниже ста тысяч зелёных за одну операцию,
– Отстаёшь, сведения о расценках устарели лет на десять.
– Хорошо, называй новые, опубликую. Понятное дело, старушка Инфляция не дремлет. Удача граждан категории "б" определяется "через раз", и сумма удач в разы меньше, чем у группы "А",
в) просто удачливые. Удача сокрыта в службе первым двум категориям.
г) полные, законченные неудачники, частично, а кто и полностью не приспособленные
В комнате обогащения перемещался высокий, приятный, на границе с красивым, человек лет тридцати, или более, , фиксировавший камерой-поляроидом лики счастливцев, пожелавших запечатлеть миг получения компенсации. Получавшие снимки не удивлялись стандартными фразами "как быстро фото получается", но у меня, злыдня, родилось: "зачем фото делать, смысл? Будь снимки с копиями - сойдут как отчёт о проделанной работе перед руководством, а если без дублей - какой смысл тратиться на плёнку"?
– Темнота! Смысл выяснился, когда не менее вороватые столичные товарищи из органов вопросили фондовскую братию о растрате восьмидесяти трёх миллионов чужой валюты на неизвестные цели и задачи.
– И, как? Получили ответ?
– Напрасно спрашивали, всё обошлось тихо и мирно.
В начале пути к обогащению задался целью: хотя бы единожды изменить деревянному отечественному рублю с иностранной валютой. Возможности отеческой валюты известны, а что могут марки узнаю... Хотя, что в марках, если на свои менять придётся? Взять из любопытства, полюбоваться, какой расцветкой отличаются от древних оккупационных марок? Да, с коими отец общался, военные марки? Теперь другие марки, мирные, не военные, времена меняются - марки остаются прежними, и владей кто-то из нашей пары поэтическим даром - написали поэму с простым и понятным названием:
– "Хер на хер менять - время терять".
Вот оно, сбылось, сподобился, дошла очередь подержать
иноземную валюту в руках! Не получилось в прошлом за малостью лет - исполнилось в настоящем, и ни древними были те марки, не вражеские оккупационные, но мирные, добрые и почти дружественные.
После того, как в потных от волнения руках оказалась первая в жизни иностранная валюта - человек с поляроидом предложил "сделать лицо" и запечатлеться на фото. Вопрос "зачем и к чему" остался не озвученным, секунд пять в лицо человека с поляроидом и увидел на чисто выбритых щеках фотографа шрифтом "Arial 22" слова:
– Я привёз вам богатство, цените!
Ценность фотографий прошлого, настоящего и будущего: документы не позволяют отвертеться от событий, будь они любой степени ужаса или радости. Коли нет возможности избежать фиксации на фото неправедного жития моего - то, хотя бы, не лезь в задний план, средний и крупный, воздерживайся от попадания в кадр. Ныне, разглядывая исторический момент халявного обогащения валютой, думаю:
– Почему фотограф не попросил сменить выражение, сделать другое лицо?
– Принял за радостного дурачка, получившего крохи за прошлое, а потому и принял лик твой за обычный.
– Разве обогащение халявное? За границей был? был! Подтверждающие документы о заграничном путешествии в грозном зареве войны представил? Представил. Чего нужно? Мужик с поляроидом думал: "надо так ошалеть от такой малости! И не такие суммы без эмоций улетают, а тут от грошей у человека море радости! Что взять с провинциала, не те масштабы"!
А ещё мужик с поляроидом сказал на публику:
– Если кто желает написать воспоминания о работе в Германии в годы войны и прислать нам - с удовольствием примем записи!
– предложение сварганить мемуары делалось в надежде "авось, пройдёт", но не прошло, а повисло в воздухе помещения выдачи валюты. Знай язык предков - сказал о мужике, наивном не по возрасту:
– Зело прост быв муж сей, ибо веровал: ныне кто-то из разбогатевших валютой граждан, вернувшись в убогие хоромы, не разоболочившись от ветхих риз, не справляя большие и малые нужды телесные, кинется с горящим взором к престолу и почнёт красными, правдивыми словесами вести правду о своём и чужом прошлом с ненужными подробностями. Тако не утаит повесть, как в чужой, далёкой и враждебной, "проклятой Германии"
когда-то зарабатывал марки у нехороших и враждебных дядек, и как эти марки выдали ему через пятьдесят лет теперь уже "свои" и "хорошие дяди". И, вспоминая прошлое, не задумается:
– Если в отечестве не заработал своих марок на безбедное существование до конца дней - помогут чужие? - Молодой человек не обмолвился, кому адресовать записи, буде кто родит таковые, в какое издательство направлять?
– Адреса и явки не упоминались, не было и паролей...
– Ничего не сказано о паролях. Так и знал! Столица верна себе и всегда одинакова. Что думаешь, что скажешь?
– Что сказать? Когда-то по простоте думал, что в границах стольного града проживают достойные люди, особенные, высшего сорта, большие умники, сплошняком таланты, но, оказывается, и в столице дурачков хватает. Человек с поляроидом не вникал в общую обстановку с литературой, на то время мы из читающей страны твёрдой и уверенной поступью переходили в глядящую телевизор.
– Теперь осознаёшь, насколько я был прав, когда вторгся в твоё сознание в жаркий день на диване? И потом, когда волновался, какими словами отвечать на шестнадцать вопросов "Карточки претендента" плюс "удастся получить воздаяние получить воздаяние за прошлое, или отцы-командиры придумают массу доводов и объяснений в отказе выплаты?
– С естественным желанием ограбить меня? Нет слов!
– ответил другу с не меньшей эмоцией.
Так закончился первый этап (транш) гашения забытых претензий к правопреемникам бывших работодателей:
alles, ничего в прошлом нет, по нулям, кроме памяти, а память валютой не оценивается. Вот бы и её обменять на марки, продать?
– Раскатал губы!
Осчастливленный валютой возвращался в берлогу, временами щупая зашпиленный булавкой нагрудный карман рубашки: "не исчезло прошлое, на месте"?