Проходная пешка
Шрифт:
Как только в кабинете мелькнет из-за шторы свет, они выступят. Рейкс, а рядом Бернерс в котелке и пальто, с небрежно надетым белым шелковым шарфом, лицо в тени, видны лишь усы, точь-в-точь такие же, как у Сарлинга.
В правом крыле темного дома, у самой крыши, вспыхнул свет, кто-то подошел к окну, задернул шторы. Там комнаты слуг. Какая-нибудь горничная сидит на постели, снимает туфли, ложится на спину, ленивой рукой ищет по транзистору «Радио Люксембург», тянется к зажигалке и сигаретам, лежит и с широко раскрытыми глазами мечтает о поп-звезде.
И вот наконец сигнал. В кабинете раздвинули шторы, и луч света, вырвав окно из тьмы, расплылся в тумане, обрисовал знакомую фигуру, спину, руку. Белла на миг замерла, потом шторы сомкнулись.
Тронув Бернерса за плечо, Рейкс безмолвно двинулся вперед, на ходу надевая перчатки. Мужчины старались держаться кустов, избегая посыпанную гравием дорожку. Наконец остановились футах в десяти от дома, так близко, что можно было различить изгиб оконного переплета на первом этаже - в окне гостиной. Они могли обрисовать каждый стоящий там стул, каждую ложку или рюмку.
Гравий подходил к самому дому, следов не оставалось. Главный ствол глицинии был в фут толщиной, прочный и шершавый. Подняться по нему проще простого. Рейкс полез вверх, чувствуя, как подрезанные ветки царапают лицо. Ступив на карниз, он выбрался на крышу веранды и подождал Бернерса. Его руки в перчатках белели в темноте.
Насторожившись, мужчины постояли немного бок о бок, словно подпускали тьму поближе, пытаясь понять, насколько она опасна, а потом, убедившись - бояться нечего, двинулись по крыше. Миновали окна главной спальни, ванной, гостиной и вот уже приблизились к чуть заметному серебристому свету в одном из окон кабинета. Центральные створки имели около метра в ширину и метр двадцать в высоту. Одна, с поднятым бронзовым запором, была приоткрыта.
Рейкс распахнул окно, ступил на подоконник, отодвинул штору и вошел в комнату. На миг свет ослепил его, но он быстро освоился.
Вполоборота к нему стояла Белла с телефонной трубкой в руке. Ее побелевшее лицо, казалось, затвердело от напряжения, подкрашенные губы застыли. На столе лежали исписанные листки, овальное серо-белое мраморное пресс-папье смахивало на вымершую планету. Большая ваза с пламенно-алыми азалиями стояла на подставке красного дерева у дубовой двери бункера.
В кабинет влез и Бернерс, задел Рейкса рукой, проходя мимо, чтобы запереть входную дверь.
Белла положила трубку и кивнула в сторону бункера. Рейкс подошел к нему и встретил Сарлинга, выходящего с зеленой папкой под мышкой. Обхватил старика за плечи и, воспользовавшись его замешательством, легонько вытолкнул из дверного проема в комнату.
– Не кричите, вас все равно не услышат.
– Вы, разумеется,
– Могу даже сказать, какая фирма их возводила, и во что это обошлось, - заметил Бернерс. Он взял у старика папку и положил на стол.
– Здесь светокопии, - сказала Белла.
– Он собирался отвезти их в Лондон, оставить до утра в сейфе компании. Я только что вызвала машину.
Сарлинг, притаившись у стола, обескураженный, но внешне спокойный, взглянул на Беллу и, желая, вероятно, скрыть за словами страх, спросил:
– Пока мы говорили… все это время… ты знала, что они на улице?
– Да.
Он пожал плечами, взглянул Рейксу в глаза и сказал со своей ужасной ухмылкой:
– Она вам хорошо послужила. Надеюсь, вы вознаградите ее сполна.
Рейкс вынул из кармана рукавицы и подал Сарлингу:
– Наденьте.
– Вам нужно открыть еще один бункер?
– Вы же прекрасно понимаете. А поранить палец можно любым острым углом.
– Я уже подумал об этом.
Сарлинг надел рукавицы. Рейкс связал ему руки мягкой пеньковой веревкой - туго, но кожу не перетянул. У Сарлинга не должно быть ни синяков, ни ссадин.
Бернерс взял со стола зеленую папку и сказал:
– Она заперта.
– Ключ у меня в правом кармане, - ответил Сарлинг. Рейкс выудил у него из пиджака ключ и подал Бернерсу.
– Проверьте, есть ли там наши досье.
Бернерс открыл папку, порылся в конвертах, на каждом из которых стояло чье-то имя.
– Там есть и мое, - вмешалась Белла.
– Они возьмут его себе, - усмехнулся Сарлинг.
– Ты просто сменишь хозяев. Все равно не вырвешься.
Бернерс вытащил из папки конверт и подал Белле, даже не взглянув на нее.
– У них будет еще одно твое досье.
– Неужели нельзя по-другому? Энди… - пробормотала она, теребя конверт.
– Ведь ты можешь что-то придумать…
Услышав свое имя, Рейкс подавил внезапную ярость. Дура!
– Все уже сделано.
Он оттолкнул Сарлинга от стола, размотал длинную альпинистскую веревку и начал вязать из нее сбрую для Сарлинга, шлейку, чтобы спустить его в окно.
– Вот они.
– Бернерс держал в руке два конверта.
– Возьмите все. Спрячьте в портфеле. А папку оставьте, - бросил Рейкс. Потом обратился к Белле: - Ты давно вызвала машину?
– Только что.
– Где его шляпа и пальто?
– В прихожей.
– Сходи принеси.
Бернерс выпустил ее и снова запер дверь.
На Беллу Рейксу было наплевать. Как и все остальное в этом доме. Он просто действовал, как было продумано заранее, подчинялся безоговорочно одному лишь плану. Потому, наверно, его так резануло это «Энди»… Бернерс поймет. Они с Бернерсом умели извлекать многое из пустяков. Так же, конечно, работали Сарлинг и Вюртер.
Рейкс достал носовой платок и показал его Сарлингу:
– Вытащу, как только сядем в машину.
Старик кивнул и произнес печально: