Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного
Шрифт:
Ответ на этот вопрос очевиден – по крайней мере, к такому выводу пришли некоторые антропологи. И дан этот ответ был группами охотников и собирателей, которые все еще живут среди нас по всему миру. Процесс образования стоянок и обладание огнем привели к тому, что в долгие вечерние часы перед сном такие люди объединяются в группы. При этом они не охотятся, не занимаются собирательством и вообще не имеют никаких причин для того, чтобы отправиться в окружающую тьму. У них нет иного выбора, кроме как образовывать тесные кружки и общаться между собой. Этот период занимает в их ежедневном цикле особое место: это время рассказывать истории, повышать свой статус, укреплять союзы и сводить счеты. Огонь – источник жизни. Он согревает людей и дает им пищу. Он создает святилище света, вокруг которого кружат ночные хищники, не осмеливающиеся войти в его пределы. Огонь костра – это огонь Прометея, который приблизил человека к богам.
Для того, чтобы понять нас нынешних, очень важно знать, что говорили и что делали предки людей в свете этого огня. Недавно антрополог Полли Виснер опубликовала детальные записи бесед, которые вели у костра люди жу|хоан (бушмены|кунг) – представители самого известного в мире племени охотников и собирателей, обитающие в пустыне Калахари. Виснер обнаружила различия между «дневными разговорами» и «беседами у костра», и эти контрасты оказались еще более разительными, чем считалось ранее. Как было показано, дневные разговоры были сосредоточены в основном на практических аспектах походов, посвященных поиску еды и воды. Иными словами, днем люди, работающие вместе, говорят в основном о пище, которую они ищут, а также снова и снова обсуждают местные слухи, что помогает им стабилизировать социальные связи. Темы таких бесед – очень личные. С учетом того, что жу|хоан живут в очень жестких условиях, их разговоры часто касаются выбора между жизнью и смертью. Эти разговоры также весьма прагматичны. В них люди не отрываются от повседневности, не дают волю воображению и фантазии, как это бывает в часы досуга.
Вечером напряжение спадает. В мерцающем пламени костра разговор трансформируется в повествование, которое легко переходит в пение, танцы и религиозные обряды. Рассказанные истории, особенно у мужчин, часто превращаются в описания успешной охоты и приключенческие эпопеи – это их преобладающая дневная деятельность. Как рассказывает Элизабет Маршалл Томас в своей классической книге 2006 года «Древний путь: история первых людей», эти рассказы обычно являются (а когда-то являлись) мифологизированными отчетами о реальных выходах на охоту. Мужчины часто повторяли их специально измененными голосами, отчего они становились почти песнопениями, которые все внимательно слушали. Ниже в собственных словах охотника приводится один такой рассказ о том, как он своей ядовитой стрелой добыл антилопу. Мне особенно нравится эта история, даже в полном подстрочном переводе, потому что за ней может стоять такое же событие, но произошедшее сто тысяч лет тому назад. Палеонтологи реконструируют вымершие виды животных по их скелетам. Нам здесь предоставляется возможность по таким выступлениям восстановить социальную жизнь, какой она была в древности.
Ой! Что это? Это ухо? Да, ухо! Ухо против неба, он в кустах, прямо там, у края кустов. Я вижу его. Да, он движется, он немного поворачивается, немного, да! он поднимает голову, он волнуется, он принюхивается, он знает! Он смотрит, я внизу, я внизу, очень тихо, внизу, он меня не видит! Он в безопасности, думает он. Он осматривается. Я за ним. Я ползу вперед, да! Я ползу, я ползу, я так далеко, да! Вот так от меня дотуда, тихо, тихо, я сижу тихо, у меня есть лук, я кладу стрелу. Ай! Я стреляю. У! Я попал в него! Он прыгает. Ха-ха! Он прыгает! Он бежит. Он готов! Я застрелил его. Прямо здесь, вот здесь, вошла стрела. Он прыгнул, он побежал вот так, вот так, но я достал его.
Рассказывание историй, включая специально запомненные истории успешных охот и эпических приключений, занимает 6 процентов от общего времени в течение дня, но вечером эта величина возрастет до 81 процента. Главный эффект от таких рассказов заключается в том, что они передают общую картину существования группы. Они объединяют людей в сообщество, основанное на правилах, с единой культурой. Как объяснял пожилой член группы по имени Дисяо в более раннем отчете о жизни жу|хоан, «давным-давно у наших людей было правительство, и был ураган из огня там, где мы в прошлом жили, и мы взяли огонь, чтобы зажечь огонь на новом месте, куда мы собирались».
3. Язык
Жу|хоан – это в полной мере люди. У них есть история, которую они хранят в своих головах. Они знают, кто они. Их мозг с массивной передней частью так же балансирует на такой же тонкой вертикальной шее, как и у любого жителя большого города. Их вид – наш вид – единственный в мире наделен языком, самым большим достижением эволюции со времен возникновения эукариотической клетки.
Очень немногие виды животных обладают зачатками культуры. Так, одна из групп японских макак узнала от оказавшейся в их стае изобретательной самки, как можно сделать чистым сладкий картофель: нужно вымыть его в воде. Не менее впечатляющее открытие сделали члены по крайней мере одной стаи шимпанзе: они используют стебли кустарника, с которых ободраны листья, чтобы вылавливать с их помощью солдат-термитов (я уже говорил об этих убийственно агрессивных бойцах-насекомых, которые хватают и кусают любого, кто попытается проникнуть в их муравейник). Члены еще одной группы шимпанзе научились друг у друга плавать, нырять или иным образом перемещаться по воде. Эти примеры дают нам очень редкие образцы настоящей культуры – поведения, изобретенного отдельными особями и группами, которое передается путем социального обучения других особей. Но ни один вид животных, по крайней мере, ни один из более чем одного миллиона известных нам, не имеет своего языка. Что же такое язык – что именно? Лингвисты определяют его как высшую форму общения, бесконечное сочетание слов, переводимых в символы, и (это важно!), произвольно выбранных для передачи смысла. Слова используются для обозначения любых мыслимых объектов, процессов, либо одного или нескольких атрибутов, которые определяют данный объект или процесс.
Каждое общество имеет один или несколько языков. В настоящее время существует около 6500 языков, из которых две тысячи редких и находящихся под угрозой исчезновения. На некоторых языках говорят не более десятка ныне живущих людей.
Язык нужен для человеческого существования, но нужен в совершенно ином смысле, чем нужны нам позвоночник, сердце и легкие. Язык – это основа любого общества, от самого простого до самого сложного. Способность задавать вопросы и обладать знаниями дает нашему уму способность молниеносно путешествовать через пространство и время и мысленно посещать любое место на нашей планете и за ее пределами. Судя по тем безграничным возможностям и свободе, которые предоставляет язык, он не просто творение человечества, он и есть человечество.
Язык человека из племени жу|хоан и язык обитателя Манхэттена схожи в том, что они выражают суть мыслей, которые рождает их разум. В языке записаны эпизоды, имевшие место в прошлом и мыслимые в будущем. Мы можем делать среди них осознанный выбор, принимать решение – и это называется свободой воли. Разум собирает примеры из жизненного опыта и строит на них рассказы. Они никогда не заканчиваются и непрерывно развиваются. Когда со временем старые истории исчезают, на их место накладываются новые. Все люди, вышедшие на самый высокий уровень творчества, говорят и поют, и все они рассказывают истории.
Но если язык столь универсален, то возникает вопрос: язык – это продукт культуры или продукт инстинкта? Многие независимые исследования процессов развития ребенка продемонстрировали, что язык является одновременно и тем и другим. Иными словами, с одной стороны язык во всем мире один и тот же, это форма, в которой кроются его возможности. С другой стороны, если говорить об используемом запасе слов, то речь есть почти полностью результат обучения, поэтому язык резко меняется при переходе от одной культуры к другой. Тем не менее, даже в обществах с развитой культурой неизменно используется эмоциональная окраска речи с помощью мелодий и ритмов. (Пример: произнесите с разной эмоциональной окраской одно и то же предложение: «Пожалуйста, дайте мне сказать». «Пожалуйста, дайте мне сказать». «Пожалуйста, дайте мне сказать». «Пожалуйста, дайте мне сказать».)
Правила грамматики – это также в основном предмет обучения. Знаменитая теория универсальной грамматики, развитая в середине XX века Ноамом Хомским, оказалась настолько сложной и насыщенной профессиональным жаргоном, что не избежала пренебрежительного определения «непонятная», а в последние годы была почти заброшена из-за отсутствия новых данных со стороны исследователей-психолингвистов.
Освоение языка, как и любого явления, связанного с инстинктами, предсказуемо идет в виде последовательности определенных шагов. На ранней стадии становления его онтогенеза ключевым явлением является гуление у младенцев. Даже новорожденные на двенадцатом часу своей жизни уже реагируют на произносимые слова, но игнорируют другие звуки такой же громкости. Лепет, который они потом производят, не есть результат обучения, он возникает автономно. Даже слепые и глухие дети могут лепетать, причем без внешнего аудиовизуального возбуждения. А некоторые из таких протослов, например «мама» и «папа», служат врожденными средствами привлечения взрослых, которые отвечают на них с вниманием и любовью.