Происшествие в Утиноозерске
Шрифт:
— А вот мы и поглядим, как будут чувствовать! — с легким раздражением пробурчал Гужевой.
— Кроме того, — продолжал Притальев, — они никогда раньше не сталкивались с ящером…
— Вот мы и поглядим, как они столкнутся — отвечал Гужевой, начиная багроветь.
— Но самое главное! Не начнут ли дельфины атаковать ящера, загубив тем самым все дело?
Терпение Василия Степановича лопнуло.
— Что вы ко мне привязались?! — грубо ответил он. — Вы ищите себе, а я ищу себе! И не учите меня. Я вам не пешка!
— Ну что ж, — Юрий Валентинович усмехнулся. — Если вам мало позора с вашей диссертацией,
Упоминание Притальевым диссертации, им же и загубленной, плюс непонятное, но обидное слово «экзерсис» — все это оскорбило Василия Степановича до глубины души.
— Ты! — с тихой яростью произнес он. — Авантюра! Пенкосниматель! Я ж тебя физически раздавлю!
— Физически! — с издевкой повторил Юрий Валентинович. — Ну, разумеется, других способов вам не дано, поскольку голова ваша опровергает закон: «Природа не терпит пустоты!»…
Гужевой напрягся, несколько секунд вдумывался в услышанное, пока не почувствовал страшную обиду. Издав хыкающий звук, он быстро снял с ноги туфлю и прежде, чем Притальев успел отклониться, щелкнул его по щеке подошвой…
Вся эта сцена разыгралась столь стремительно, что никто не успел ей помешать. Увидели только мелькнувшую в воздухе туфлю, красную щеку Притальева, багровое лицо Гужевого, и лишь тогда бросились их разнимать. Юрий Валентинович, рванувшийся к обидчику, был вовремя схвачен Рыбиным. Противников растащили, начали успокаивать, потом увели в каюты…
Скандал, так нелепо разыгравшийся под занавес, омрачил банкет. Предпринимались попытки вернуть былое веселье, но из этого ничего не вышло. Участники начали расходиться, и к полуночи столы опустели.
Самое неприятное выяснилось на следующий день: ночью с корабля исчез Матвей Каретник.
Несчастный случай!
С банкета Каретник ушел в двенадцатом часу. Алексей с Вулитиным досидели до самого конца, уйдя лишь после скандальной схватки Притальева с Гужевым. Вернувшись в каюту, они застали соседа уже спящим и тоже легли спать.
Когда они проснулись утром, постель Матвея была не застелена, а сам он отсутствовал. Вначале они не придали этому значения, но позже, обратив внимание на одежду Каретника, забеспокоились. Брюки, пиджак, рубашка, галстук, туфли — все было на месте. Тапочки его стояли под кроватью, трико валялось на стуле. Не мог же он прогуливаться по кораблю в трусах!
Алексей и Вулитин пробежали по палубе, заглянули в спасательные шлюпки, спустились даже в трюм — Каретника они не обнаружили. Горячин, которому доложили о пропавшем сотруднике, срочно вызвал Рыбина и приказал без шума обыскать судно. Роман Петрович обшарил «Интеграл» на совесть, обошел все каюты, обратив особое внимание на те, где проживал прекрасный пол, но никаких следов пребывания Каретника не нашел. Стало ясно, что Матвея на корабле нет…
Ни рулевой, ни помощник капитана, несший ночную вахту, не слышали ночью криков о помощи или подозрительных звуков. Они утверждали, что к часу ночи пассажиры угомонились и палуба опустела. Роман Петрович, совершивший контрольный, как он выразился, обход корабля между двумя и тремя часами ночи, слышал вроде бы какой-то всплеск, но решил, что это играет крупная рыба.
Стали вычислять, насколько Матвей был пьян, уходя с банкета. Получалось, что в сумме он выпил почти четыреста граммов крепкоградусных напитков. Алексей вспомнил такую деталь: Каретник взял в руки пустой бокал, подержал его над полом и явно сознательно разжал пальцы, после чего усмехнулся и прошептал: «На счастье…» Подобный поступок он мог совершить лишь в нетрезвом состоянии. С другой стороны, разделся Матвей после банкета очень аккуратно, ничего не скомкав, не швырнув одежду как попало. Напрашивался вывод, что он себя все-таки контролировал. Впрочем, известны случаи, когда люди даже в крайнем опьянении автоматически выполняли привычные действия.
Спустившись в свою каюту, Бандуилов присел на диванчик и вдруг увидел под стулом, на котором висели брюки Матвея, зеленую записную книжку. Подняв ее, он прочитал на первой странице: «Каретник М. Ю. Дневник эксперимента». Далее шли записи, состоявшие из дат и кратких наблюдений. Вот некоторые из них:
«16 сентября. Пью второй месяц. Внешне очищенные стоки почти не отличаются от обычной воды, но запах есть. По-моему, цвет глаз начал меняться…»
«12 октября. Довел потребление стоков до двух литров в день. Ногти растут гораздо быстрей. Утром, когда проходил мимо распределительного щита, почему-то посыпались искры…»
«19 ноября. Продолжаю эксперимент. Голос стал более высоким. В районе лба наблюдается облысение. Преследует сонливость. Комары и мухи облетают меня стороной…»
«21 декабря. Похоже, меняется характер. Продавщица в кулинарии вела себя безобразно, а мне хоть бы что: смотрел на нее и улыбался. В автобусе все переругались, а я спокоен…»
«16 апреля. Увеличил ежедневную дозу до трех литров. Видел во сне периодическую таблицу Менделеева. Мочки ушей заметно уменьшились…»
«4 мая. Был у стоматолога. Он не поверил глазам: у меня растет зуб, вырванный восемь лет назад. Жена говорит, что ночью я светился. По-видимому, накопился фосфор…»
«10 июня. Сегодня, когда я ехал в троллейбусе, пожилой человек почему-то уступил мне место. Пришлось сесть. Что бы это значило?..»
«17 июля. Провел контрольный замер. Ширина плеч уменьшилась, объем таза увеличился. Самое удивительное, что пью сбросовую воду с удовольствием, обычная вода из крана меня уже не удовлетворяет. Эксперимент зашел слишком далеко…»
Бандуилов спрятал записную книжку в карман и задумался. Дневник настолько озадачил его, что исчезновение Матвея отошло на второй план. Взгляд журналиста упал на термос, стоявший на тумбочке, рядом с кроватью Каретника. Алексей отвинтил крышку, принюхался. Запах показался ему неприятным. Он подошел к иллюминатору, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и отшатнулся… На желтом металле отчетливо виднелась капля запекшейся крови.
Не касаясь иллюминатора, Бандуилов высунул голову — волны разбегались совсем близко. Здесь Алексея ждало еще одно открытие: на борту, прямо под иллюминатором, была видна царапина, словно по нему прошлись чем-то острым… Алексей побежал за Горячиным.
Лавр Григорьевич тотчас прибыл в каюту, осмотрел иллюминатор и, плотно прикрыв дверь, строго спросил журналиста:
— Кто-нибудь уже знает?
— Только мы с вами, — Бандуилов протянул ему записную книжку. — Нашел на полу, в каюте…