Происшествие в Утиноозерске
Шрифт:
Посетитель исчез.
В этот момент затрещал телефон на столе Рудольфа Семеновича. Томилов отпрянул от аппарата, но все же пересилил себя, взял трубку и сказал: «Слушаю!».
Встревоженный взгляд его замер на Бандуилове.
— Здесь, — сказал Томилов. — Уже идет!
Рудольф Семенович положил трубку и скорбно сообщил:
— Тебя ждет главный…
Алексей пошел «на ковер», не ожидая от этого вызова ничего хорошего.
Главный редактор Устюгин был из тех руководителей, которых принято называть автократами. Возражать или убеждать его было делом бесполезным. Он не
Самым неприятным для его подчиненных было то, что они никогда не могли предугадать заранее мнение Устюгина. Его решения не поддавались прогнозам. Случалось, ему показывали совершенно безнадежный материал, и он вдруг находил в нем массу достоинств. Иногда же Устюгин снимал статьи, которые ни у кого не вызывали сомнений. Причем под каждое свое решение он подводил мощную теоретическую базу. Сотрудники, естественно, нервничали, пытались вычислить ход его мыслей, но Устюгин неизменно опровергал их расчеты. У Алексея на этот счет была своя «теория»: он полагал, что у шефа, в отличие от других людей, которые сначала рассуждают, а затем делают выводы, мозг работает иначе — прежде делается вывод, а затем под решение подводится нужная «концепция».
Алексей вошел в кабинет главного и, сделав несколько шагов, остановился. Устюгин неподвижно сидел за столом, похожий на бюст.
— Вызывали, Андрей Михалыч? — спросил Алексей.
Устюгин протянул ему фотографию.
— Полюбуйся!
Алексей уставился на пышную молодуху, пытаясь сообразить, кто она такая и какое он имеет к ней отношение.
— Вглубь гляди, вглубь! — подсказал шеф.
Тут только Бандуилов обратил внимание на странный предмет на заднем плане: не то лебедь, не то змей.
— Есть мнение, что в Утином озере обитает доисторический ящер, — озабоченно произнес главный. — Животное видели в один и тот же день два человека, вот их данные, — он протянул Бандуилову листок с фамилиями, адресами, телефонами. — Я беседовал с этим… как его там… Жгульевым. Занятная вырисовывается картина! И не хочется верить, и не верить нет оснований. Что скажешь?
— Довольно неожиданно… — Алексей пожал плечами. — Хотя, с другой стороны, фотография — аргумент серьезный. Если, конечно, не розыгрыш…
— Экспертиза показала, что это не фотомонтаж. Более того, животным заинтересовались в Институте Прикладных Проблем, они собираются начать поиски в озере. Что из этого выйдет, пока не ясно. Но оставаться в стороне мы не можем. Так что бросай все и займись ящером! — Устюгин поднял палец. — Задание, сам понимаешь, архиответственное! Материал должен вызывать у читателя чувство гордости за нашу богатейшую природу, за наше Утиное озеро, которое не уступает пресловутому Лох-Несс!
— Понял, Андрей Михалыч! — деловито ответил Алексей, демонстрируя готовность немедленно приступить к заданию.
— Но смотри, Бандуилов! — строго произнес шеф. — Чтоб никакого идеализма и субъективизма. Чтоб без бульварной дешевки, за которую тебя уже били. Иначе мы с тобой расстанемся!
— Понял, Андрей Михалыч, — кивал Алексей.
— Ты парень способный, — подобрел главный. — Иди работай!
Бандуилов покинул кабинет и энергично зашагал в свою комнату. Он был возбужден, в голове теснились приятные мысли. Задание сулило великую журналистскую удачу. Правда, праздник омрачало напоминание шефа о выговоре…
Схлопотал его Алексей на супругах Старобыкиных из райцентра Салавайска. До редакции дошли слухи об удивительных способностях этой четы: муж якобы передвигал взглядом предметы, а жена читала с завязанными глазами. Алексей был командирован в Салавайск, чтобы проверить факты. Слухи, как обычно, оказались преувеличенными, но и того, что семейство продемонстрировало Бандуилову, вполне хватило для сенсационного материала. Петр Порфирьевич Старобыкин успешно двигал взглядом стул местной фабрики, а Марья Ивановна Старобыкина читать не умела даже с открытыми глазами, зато деньги различала действительно на ощупь.
Статья Бандуилова о феноменах вызвала много шума. В Салавайск прибыла комиссия из видных ученых, возглавляемая академиком. Проверка закончилась конфузом супругов. Во время эксперимента стул местной фабрики вместо того, чтобы перемещаться, жалобно заскрипел и развалился на месте, что случалось иногда с салавайской мебелью. Двигать же иногородние стулья Петр Порфирьевич наотрез отказался. Что касается Марьи Ивановны, то она, вероятно, от волнения, полностью запуталась в денежных знаках. В центральной прессе появился фельетон, — едко высмеивающий любителей дешевой сенсации из журнала «Наука и мы». Главный редактор устроил разнос, грозился уволить Бандуилова, но ограничился выговором.
Да и не мог Устюгин уволить Алексея, ибо второго такого пера в редакции не было. Никто из сотрудников не умел так лихо заинтриговать читателя, так доступно и просто изложить сложные научные идеи. И то, что писать о ящере поручено было именно Алексею, еще раз подчеркивало его роль в журнале. От этих приятных мыслей он шагал уверенно и чуть заметно улыбался…
Встреча с очевидцем
Алексей начал с того, что составил план ближайших действий. Согласно этому плану, он должен был встретиться с очевидцами, познакомиться с литературой о ящерах, прочитать все, что известно об обитателе озера Лох-Несс, пометить Институт Прикладных Проблем, который будет вести поиски, и установить тесные контакты с учеными.
Прежде всего необходимо было побеседовать с часовщиком.
Алексей пришел к нему в мастерскую после обеденного перерыва. В узкой, как пенал, комнатке было пусто. За деревянным барьером одиноко сидел мастер, хмуро ковыряясь в будильнике. Он мельком глянул на посетителя и продолжил свое занятие.
— Извините, — сказал Бандуилов, — не вы ли Евгений Иванович Жгульев?
Часовщик настороженно уставился на бритоголового, подумал и ответил: «Ну, допустим, я…»
— Очень приятно, — сказал Алексей. — Я из журнала «Наука и мы». — Он протянул руку. — Будем знакомы! Бандуилов Алексей Николаевич!