Произвол судьбы
Шрифт:
Хотя до рассвета было еще далеко, я поднял на ноги весь отряд. Будь на моем месте отец, я бы первый возмутился, заявив, что король не может быть таким суеверным, но к своим собственным предчувствиям я относился с исключительной серьезностью.
Рассвет мы встретили на опушке леса у замка Ленсенда, окруженного глубоким рвом и высокими стенами из серого камня. Стены были такие же, как десять лет назад, когда я в последний раз гостил у Ленсенда, а вот рва тогда не было и лес подступал к самому замку, не то что сейчас — передо мной расстилалась широкая лужайка,
Ворота были закрыты, мост поднят, а бойницы ощетинились наконечниками стрел, и все эти стрелы были нацелены на меня. Не очень приятно, честно говоря, особенно если принять во внимание, что кольчуги я не носил принципиально. Я вообще терпеть не мог надевать на себя кучу тяжеленного железа, делающего человека неуклюжим, как какой-нибудь орк, разве что на турнирах, да и то потому, что иначе вредный отец вообще меня на них не допускал. Стрел было слишком много для одного человека, и я, признаться, сомневался, что смогу защититься, если вдруг в меня начнут стрелять, но все равно на всякий случай вытащил меч из ножен и внимательно оглядел бойницы. Пока никто не стрелял.
Я не проехал и сотни шагов, когда с протяжным скрипом опустился мост, ворота замка приоткрылись и навстречу мне выехал воин в золоченом шлеме в виде головы какого-то злющего демона и в кольчуге, которая так сверкала на солнце, что у меня заболели глаза. Несмотря на десять лет разлуки, я сразу узнал в нем Ленсенда, как всегда узнавал в детстве — на любой лошади, в любой одежде, хоть в тяжелых доспехах, сердцем, что ли, чувствовал, что это он.
— Неужели это ты, Рик! — приветливо улыбнулся Ленсенд, снимая голову демона со своей светловолосой головы. — Даже если ты приехал убить меня, все равно я невероятно рад тебя видеть!
Наверно, я был рад не меньше, а может, даже больше. По крайней мере, я чувствовал, что готов, как в детстве, взвизгнуть от счастья, подпрыгнуть и повиснуть у него на шее. До этого, естественно, не дошло, ведь мне было не шесть лет, а шестнадцать, к тому же можно было представить, какой град стрел ждал бы меня со стен замка после подобного выражения эмоций, поэтому я, по своему обыкновению, криво ухмыльнулся и невозмутимым тоном проговорил:
— Я рад, что ты рад.
— Ты здесь по приказу отца?
— Нет, Ленс, — смутился я. — Наверно, это покажется тебе глупым, но мне приснилось, что тебе грозит опасность. Я как ненормальный помчался тебя спасать и ожидал увидеть в лучшем случае армию орков под стенами твоего замка, а в худшем твои похороны. А здесь спокойно, как в Лучшем мире.
Как это ни странно, Ленсенд не рассмеялся, а нахмурился.
— Будь моим гостем, Рик, — серьезно сказал он. — Все не так страшно, как ты думаешь, хотя… — Ленсенд задумался, потом в его глазах промелькнула знакомая мне с детства озорная искорка, и он весело добавил: — Ладно, зови своих ребят. Судя по твоему взмыленному коню, им тоже не помешает отдых.
Едва я сошел с коня, как очутился в объятиях самой лучшей на свете женщины — моей сестрицы Линделл.
— Рик, мой маленький братишка Рик, какой же ты стал большущий! — то ли смеялась, то ли плакала она. Линделл, всегда казавшаяся мне довольно высокой, сейчас едва доставала макушкой мне до плеч, и я ответил про себя: «Лин, моя взрослая сестричка, какая же ты стала маленькая!» А Линделл, как в детстве, тут же принялась читать мне нотацию: — Почему ты ни разу не навестил меня за десять лет, гадкий мальчишка?
Я глупо улыбался, чувствуя на себе снисходительные взгляды своих людей, и не находил слов, чтобы оправдаться перед сестрой. Не мог же я ей ответить, мол, мне всегда казалось, что я совершенно не нужен ни Линделл, ни Ленсенду, и я в глубине души боялся, что они просто не захотят меня видеть и прогонят от ворот замка как настырного нищего.
Ленсенд отдал несколько распоряжений сбежавшейся поглазеть на нас многочисленной челяди и подошел ко мне в сопровождении престарелого типа с надменной физиономией потомственного дворецкого.
— Это Тилион, главный дворецкий. Он изъявил желание прислуживать тебе лично, пока ты гостишь у нас. Он покажет тебе твои покои и проследит, чтобы ты не испытывал недостатка в горячей воде и приличной одежде. — Дворецкий церемонно поклонился, а Ленсенд оставил официальный тон, улыбнулся и вполголоса добавил: — А то в таком виде ты сильно смахиваешь на эльмарионского беженца. Я буду ждать тебя через час в Мраморном зале, чтобы познакомить со своей дочерью. Она просто мечтает встретиться с тобой.
«Вот влип, — подумал я. — Кажется, вместо веселой битвы с врагами Ленсенда меня ждет скучный день в компании очередной бледной прыщавой девицы, с которой я буду чувствовать себя не лучше, чем рыба, пойманная в сеть — таким же бессловесным и беспомощным».
— Ну почему все лорды только и мечтают, что познакомить меня со своими дочерьми? — жаловался я на свою судьбу спине Тилиона, поднимаясь вслед за ним по винтовой лестнице. — И Ленсенд туда же. Ну какого лысого демона я должен знакомиться с его дочерью? Она же моя племянница, так что мне все равно нельзя на ней жениться. Еще Данквил издал закон, запрещающий браки между родственниками в королевских семьях.
— Ваше высочество напрасно опасается брака с юной леди Энликой. Я, как старейший слуга этой семьи, могу вам поручиться, что лорд Ленсенд считает вопрос о замужестве своей дочери преждевременным.
— Хочется верить, — проворчал я.
Мысль о том, что взрослой дочери у Ленсенда быть не может хотя бы потому, что десять лет назад, когда тот жил еще в Черном замке, у него вообще не было никакой дочери, мне в голову как-то не пришла, и я был приятно удивлен, когда вместо томной напудренной девицы вслед за Ленсендом в Мраморный зал, в котором мраморным был только пол, вприпрыжку влетело очаровательное семилетнее создание с огромными серыми глазищами и белокурыми волосами, собранными, как у всех фаргордских девушек, в хвостик на макушке.