Проклятая амфора
Шрифт:
– Филипп! Что с тобой? – Галия подозрительно взглянула на его потное лицо и лихорадочно блестевшие глаза. – Неужели ты пьян?
– Конечно, нет, – пролаял в ответ лекарь и зашелся в приступе кашля. – Работал в асклепионе31, лечил детей, и, видимо, заразился.
– Но почему ты не пошел домой? – она боязливо оглянулась и понизила голос. – У меня очень мнительный постоялец, я поклялась, что тут его здоровью ничто не угрожает!
– Мне нужно проведать еще одну пациентку, я думал немного отлежаться у тебя до вечера и посетить
– Еще чего! Ты едва стоишь на ногах! Уложу тебя в свободной комнате. Не спеши, шагай медленно, вот так.
Они потихоньку преодолели три ступени широкого крыльца, но потом силы окончательно покинули лекаря, и он стал оседать на пол. Галия собиралась криком созвать всех на помощь, но, к счастью, по лестнице как раз спускались Ксантия и Глафира. Они быстро подхватили Филиппа под руки.
– У него сильный жар, – покачала головой брюнетка.
– Я дам ему отвар из ивовой коры, – откликнулась ее подруга. – Но он поправится не раньше, чем через неделю.
– Мне… надо… к больной… – слабо засопротивлялся мужчина.
– Я сама к ней схожу, – заверила его Глафира.
Совместными усилиями они втащили Филиппа на второй этаж и уложили в постель.
– Полагаю, ты принадлежишь к косской школе 32медицины? – лекарь встревоженно схватил рыжую девушку за руку. – Я не позволю каким-нибудь неучам прикасаться к моим больным.
– Да угомонись ты, наконец! – возмутилась Галия, подкладывая ему под голову дополнительную подушку. – Радуйся, что кто-то вызвался тебя подменить.
– Я не подведу, – пообещала Глафира. – Отдыхай и набирайся сил.
– Пошли записку к нему домой и в асклепион, предупреди, чтоб слуги перенаправляли всех страждущих к нам, – посоветовала Ксантия хозяйке.
– Надеюсь, их будет не много, – нервно усмехнулась Галия. – Иначе новый гость съест меня живьем.
Но ее чаяния не оправдались. Сначала прибежала служанка от одинокой молодой женщины и заявила:
– Пусть лекарь поторопится, ей очень худо!
Ксантия забрала из конюшни золотистого ферганского скакуна Берза и усадила Глафиру позади себя. Они мчались во весь опор мимо садов и огородов, а, когда, наконец, спешились, у калитки их ждала, беспокойно прохаживаясь, сама хозяйка – слегка бледная, но вполне бодрая. Увидев вместо Филиппа двух девушек, она удивилась и даже как-то насторожилась, но потом сказала:
– Ладно, если господин лекарь доверил вам свою работу, значит, все в порядке. Кстати, меня зовут Немея.
– Очень приятно. Не сомневайся, – серьезно заверила ее Глафира и встряхнула рыжими кудряшками. – Я знаю, что делаю.
Женщина тяжко вздохнула.
– Видишь ли, у меня странные симптомы. Кажется, я отравилась несвежим молоком. Или, возможно, в пироге попались гнилые фрукты. Меня постоянно мутит, кружится голова, а иногда накатывает слабость.
– Так-так, – поощрила Глафира, тщательно вымыла руки и стала раскладывать разные инструменты.
– Она беременна, – шепнула подруге Ксантия. – Берусь утверждать без всякого осмотра.
– Похоже на то, – так же тихо ответила ей Глафира. – Но нельзя же так сразу огорошить незамужнюю женщину. Я пытаюсь найти способ деликатно намекнуть, вот и тяну время.
– О чем вы шушукаетесь? – встрепенулась пациентка. – Мои дела настолько плохи?
– Нет-нет, – успокоила ее Глафира. – У тебя есть семья?
– Мы не ладим.
– А друзья? Кто-нибудь близкий?
– А что? Я умираю? – ее лицо вытянулось.
– Да нет же, – Глафира взяла ее за руку. – Ты только не волнуйся. Я задам решающий вопрос: как долго длится задержка?
– О, не-е-ет! – заголосила женщина. – Умоляю, только не говори, что я жду ребенка!
– Но, скорее всего, так и есть, – виновато промямлила ученица лекаря.
– Тогда дай мне что-нибудь для аборта!
– Я не могу, – Глафира опустила глаза.
– Почему? Боишься рискнуть репутацией? Но от этого зависит моя жизнь! Он меня убьет!
– Кто? – спросила Ксантия.
– Любовник. Он женат, богат, известен, и скандалы ему не нужны. Если он меня бросит, я останусь без денег и умру в нищете! Вилла мне не принадлежит, я ее снимаю.
– Понимаешь, любые средства, вызывающие выкидыш, очень опасны и непредсказуемы, – пояснила Глафира. – Начнется кровотечение, и остановить его никто не сумеет. Ты фактически просишь у меня яд!
– Тогда я позову другого лекаря, – упрямо повторила женщина.
– Не стоит делать глупости, – охладила ее пыл Ксантия. – Поговори с отцом ребенка. А уж потом, если он не проявит понимания, что-нибудь придумаем.
– Верно, – подхватила Глафира. – Мы тебя не бросим!
Кое-как успокоив Немею, они неспешным шагом отправились в гостиницу. Солнце уже давно село, воздух стал прохладнее и чище, а с Нила доносилось пение катавшихся на лодках людей.
– Паршивый выдался день, – пробурчала Глафира, не чувствуя умиротворения. – Медицина привлекла меня как раз ощущением некоторого могущества. Приятно сознавать, что можешь помочь там, где другие бессильны. И вот, сталкиваешься с подобной ситуацией! Мать и ребенок целиком зависят от какого-то ветреного богача, и не в моей власти повлиять на него! Что, если он ее прогонит? Или подтолкнет к аборту?
– Прелесть сложных задач – в поисках их решения, – отозвалась Ксантия невозмутимо.
– А если его нет? В математике, например, так бывает.
– Значит, я стану первой, кто его найдет, – пожала плечами брюнетка.
– Твоя запредельная самоуверенность восхищает, – фыркнула Глафира.
– Мир принадлежит тем, кто никогда не сдается. Так мне однажды сказали.
Ученица лекаря бросила на нее любопытный взгляд. Подруга только что явно процитировала Владыку мечей. «Он ее любит, в этом сомнений нет. А что чувствует она?». Девушка не отважилась бы задать подобный вопрос вслух. Ксантия была доброй, и отзывчивой, но иногда в ее глазах загорался пугающий ледяной огонь – какая-то часть прошлой жизни, о которой Глафира знала очень мало.